Владислав радимов - биография, фотографии. Муж татьяны булановой владислав радимов изменяет жене Тянут с разводом из-за квартиры
Радимов, Владислав Николаевич. Полузащитник. Заслуженный мастер спорта России (2008).
Воспитанник ленинградской СДЮШОР «Смена». Первый тренер - Марк Абрамович Рубин.
Выступал за команды «Смена-Сатурн» Санкт-Петербург (1992), ЦСКА Москва (1992–1996), «Реал Сарагоса» Сарагоса, Испания (1996–1998, 2000), «Динамо» Москва (1999), «Левски» София, Болгария (2001), «Крылья Советов» Самара (2001–2003), «Зенит» Санкт-Петербург (2003–2008).
Чемпион России–2007. Обладатель Кубка Испании–2000/01. Чемпион Болгарии–2000/01. Обладатель Кубка УЕФА–2007/08. Обладатель Суперкубка УЕФА–2008.
За сборную России сыграл 33 матча, забил 3 гола .
(За олимпийскую сборную России - 3 матча.*)
Участник чемпионатов Европы 1996, 2004 гг.
Ассистент главного тренера молодежного состава клуба «Зенит» Санкт-Петербург (2011–2013). Главный тренер команды «Зенит-2» Санкт-Петербург (2013–2017, 2018–...).
«ГЛАВНОЕ - ВОВРЕМЯ ВЗЯТЬСЯ ЗА УМ! »
Владислав Радимов стал самым молодым российским игроком, оказавшимся в
одном из сильнейших европейских чемпионатов - испанском. В 20 лет далеко
не каждому дано закрепиться даже в составе приличной российской команды,
а тут - «Сарагоса». Впрочем, Радимова, с тех пор как только он появился
на футбольном небосклоне, считают одной из главных надежд России. И в
нашем чемпионате он ожидания специалистов и болельщиков вполне оправдывал.
Как вам живется-играется в Испании?
Испанский чемпионат - это, конечно, совершенно другой уровень восприятия и понимания футбола. Отношение к нему просто потрясающее, словно к божеству. И мне, признаться, было немного страшновато, когда вышел на первый домашний матч «Сарагосы». Наш 33-тысячник был переполнен, вулканом кипел. Хотя я и ожидал чего-то подобного, но действительность, как говорят, превзошла все ожидания. Аж мурашки по коже пошли…
В чем конкретно уровень испанского чемпионата превосходит уровень российского? В мастерстве игроков?
Прежде всего в двух компонентах - скорости мышления и физической готовности футболистов.
За два месяца, проведенных в Испании, вы сами прибавили физически?
Безусловно.
Но в свое время именно отменная физическая подготовка считалась козырем нашего футбола. Неужели мы сдали тут позиции всегда техничным испанцам?
Мне трудно ответить исчерпывающе на этот вопрос. Я сравниваю только с ЦСКА. У Тарханова другая задача - поставить командную игру. В испанские же клубы приходят готовые игроки, и их азам учить не надо. В ЦСКА, помню, нас обучили ведению мяча. Я не сразу понял, для чего Тарханов вводит такие упражнения. Испанцы отдельные приемы демонстрируют уже во время игровых упражнений. Скорее всего технарями они просто рождаются.
Ваш друг полузащитник ЦСКА Дмитрий Хохлов недавно сказал мне, что сейчас вы играли бы ярче, если бы работали с большей самоотдачей, когда пришли в армейский клуб.
Он прав. У меня действительно был период, когда я снизил требовательность к себе и к тренировкам начал относиться с прохладцей, если не сказать наплевательски. Может, это были даже признаки звездной болезни. Мысли о том, что мне надоело играть в России, из головы не выходили. Отсюда - срывы в игре в Самаре, в матче с «Ротором». Отсюда же - конфликты с Тархановым (сейчас отношения между Тархановым и Радимовым идеальные, настолько насколько они могут быть между тренером и игроком. - Д. Д.). Все переменилось после памятного разговора с Андреем Ивановым, партнером по ЦСКА. Говорили мы по душам и с Тяпушкиным, Бушмановым. Они были правы, когда упрекали меня в несерьезном отношении к команде, к тренировкам. Ведь как было: тренировочное занятие заканчивается, но никто не спешит уходить, а я несусь в раздевалку. Я понял, что не прав, взялся за ум и к чемпионату Европы набрал отличную форму. В последнем матче чемпионата России перед перерывом я просто летал по полю. А вот что со мной произошло в Англии, объяснению не поддается…
После Евро-96 вы отправились в тренировочный лагерь «Сарагосы». Как вас там приняли?
Просто здорово. Во всем чувствовал помощь, поддержку. Это как одна большая семья.
Не возникало разговоров насчет вашего «нежного» возраста?
Поначалу многие и не знали, сколько мне лет. Правда, когда узнавали, удивлялись.
Надеюсь, что это так. Я сейчас в хорошей форме. Да и команда попалась примерно такая же, как ЦСКА, исповедующая комбинационный футбол. В этом смысле мне повезло, ибо запросто мог попасть и в клуб, играющий в жестокий, даже грязный футбол. Да, да, такие команды в Испании тоже есть.
- «Сарагоса» нынче только на 19-м месте. Значит ли это, что первые роли в испанском чемпионате ей сыграть не суждено?
Ничего это не значит. Всерьез говорить о нынешнем турнирном положении не стоит, ведь сыграно всего-ничего. К тому же в четырех матчах подряд мы к середине матча оставались вдесятером. И трижды потом дисциплинарная комиссия, рассматривая наши протесты, признавала необоснованность удалений. Возьмем три последних матча «Сарагосы». Ведем против «Валенсии» после получаса игры - 1:0, хотя могло быть и 3:0. Наш игрок делает подкат под Влоавича, тот подпрыгивает, ноги убирает, но судья показывает красную карточку нашему игроку. В итоге «Валенсия» счет сравняла и мы потеряли два очка. У «Барселоны» выигрывали - 3:1. Второй ответный гол Роналдо нам забивает из явного офсайда. Явного! А третий мяч Попеску проводит с пенальти. Хотя на самом деле это Коуту в нашей штрафной ударил сзади нашего игрока. Главный арбитр этого не видел, а боковой заметил, как пострадавший футболист «Сарагосы» оттолкнул грубияна, - и «наябедничал» главному. В итоге - пенальти и красная карточка! Ни за что! Вдесятером мы развалились и пропустили еще два гола. Еще минус три очка.
У нас бы сразу в такой ситуации заговорили о предвзятости к команде.
Подобную ситуацию в России мне трудно представить. До сих пор в Испании ходят разговоры о том, чтобы переиграть этот матч. Хотя это вряд ли произойдет. В последней игре в Вальядолиде хозяева десять минут не могли перейти центр поля. На десятой минуте им все-таки это удалось: немыслимый рикошет! - и 0:1. В оставшееся время мы просто «завозили» соперника, создали множество моментов, но только сравняли счет. Потеряли еще два очка. Как после такого не окажешься на девятнадцатом месте.
Какие задачи ставились перед «Сарагосой» накануне чемпионата?
За чемпионство с «Реалом» и «Барселоной» нам, конечно, трудно тягаться. Но попасть в зону УЕФА - вполне реальная цель, Такая команда, как «Сарагоса», обязана ее достичь.
А на что «Сарагоса» могла бы рассчитывать в российском чемпионате?
Несомненно, боролись бы за первое место.
Боролась бы или однозначно была первой?
Как у вас с языком?
Не очень. Пока я примерно в таком же положении, как бразильцы в ЦСКА. Но в «Сарагосе» есть игроки, которые общаются на английском. Тот же Бельсуэ, кстати, участник последнего европейского чемпионата. Именно с ним у меня и сложились сейчас самые дружеские отношения. Уже ходили в гости друг к другу, с семьями - в ресторан.
С английским у вас меньше проблем?
Знаю его на уровне школьной программы, но все же лучше, чем испанский. Язык сейчас моя главная проблема. Слов уже много запомнил, но составить связную фразу пока сложновато. Бельсуэ и Наим, выступавшие раньше в «Тоттенхэме», помогают мне как могут.
Как общается с вами тренер, какие дает установки?
Разговариваем мы через переводчика. Ну, а на поле для меня никаких запретов «от» и «до» нет. Поэтому получаю удовольствие от игры. Хотя действую на месте правого полузащитника.
Каким образом вас туда занесло?
В центре у «Сарагосы» уже давно играют уругваец Пайет и Арагон. Последний в свое время выступал за мадридский «Реал» и играл с московским «Спартаком». Правда, в последнем матче в Вальядолиде мы с Арагоном делили функции опорного полузащитника. Что же касается моего перевода направо, то здесь такая история. На предсезонном сборе тренер спросил, на каких позициях я могу играть. Я ответил, что меня ставили обычно «под нападающими» или на месте опорного полузащитника. Однако тренер напомнил: во втором тайме матча Россия - Италия на Евро-96 я выполнял роль левого хава. Так почему бы не попробовать теперь сыграть правого? Такая вот логика. Я сказал, что попробовать можно. И вроде ничего - получилось.
Крайний полузащитник должен обладать высокой скоростью.
В Англии тренеры сборной от меня этого и требовали. Здесь же немного иначе: постоянно смещаюсь в центр, оставляя свободную зону для рейдов правого защитника Бельсуэ. Кстати, до последнего матча наша оборона играла в линию, как принято в большинстве испанских команд. Но теперь, скорее всего, перейдем на игру с либеро: слишком уж много выходов один на один случается у ворот «Сарагосы».
Когда голы начнете забивать?
У меня был стопроцентный момент в матче с «Севильей», когда с линии вратарской не попал в створ ворот. Может, после этого судьба на меня обиделась. Хотя и в ЦСКА я забивал немного.
Делами армейского клуба интересуетесь?
Конечно. Лебедь постоянно звонит, другие ребята.
Вам по силам в чемпионате Испании стать такой же заметной фигурой, какой вы были в российском первенстве?
Надеюсь, что да.
А достичь уровня, скажем, Ромарио?
Ну, на такое замахиваться преждевременно. Хотя так и вертится на языке: не боги горшки обжигают.
Дмитрий ДЮБО. Газета «Спорт-Экспресс», 08.10.1996
«ПОКА ЖИВЕШЬ, ВСЁ МОЖНО ИЗМЕНИТЬ К ЛУЧШЕМУ »
Мамчур
Бывший полузащитник ЦСКА, уже третий сезон выступающий в испанской «Сарагосе», один из тех, с чьим именем в России связывают надежды на возрождение сборной. В 16 лет Владислав Радимов уже играл в основном составе ЦСКА, в 18 - в национальной сборной России, в 20 - провел все три матча на чемпионате Европы в Англии, после чего отправился покорять Испанию. Я не сомневался, что в «Сарагосе» наш самый талантливый футболист 90-х (по игровой манере он напоминает Йохана Кройфа) превратится в звезду мирового класса. Увы, пока ожидания не оправдались. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, я побывал у Радимова в Сарагосе, где он живет с женой Лорой и дочкой Сашей. В течение трех дней мы подолгу беседовали с Владиславом, чей монолог «СЭ журнал» предлагает читателю.
Настроение
у Сергея было неважное, и я предложил ему составить мне компанию. Он согласился,
но, сославшись на усталость после тренировки в ЦСКА, играть с нами не
стал.
«Лучше за тебя поболею», - сказал он и стал наблюдать за нашей «битвой гигантов». Когда же она завершилась, Мамчура в зале уже не было. А утром мне по телефону сообщили, что Серега умер. Я выронил трубку из рук, по щекам потекли слезы, хотя сразу и не смог поверить в случившееся. Мамчуру ведь было всего 25 лет…
Я был на панихиде в Москве, потом хотел вместе с Минько, Семаком и Гришиными сопровождать гроб в Днепропетровск, но опаздывать, пусть даже на сутки, в «Сарагосу» не имел права. Игроки «Сарагосы», узнав о смерти Мамчура, спросили: «Ты хорошо его знал?» «Он был моим лучшим другом», - ответил я. После этого все затихли - словно минутой молчания испанцы, аргентинец, швед, парагваец, бразилец решили почтить память замечательного украинского парня.
Рапира
Каких только травм у меня не было - и вывихи, и переломы (в 17 лет даже два), но хуже любой травмы - зубная боль. Между тем мои родители, стоматологи, постоянно следили, чтобы с зубами у меня все было в порядке. Только к ним за помощью я ни разу не обращался. Из маминого кресла наверняка бы сбежал, как только она включила бы бормашину. Рядом с чужим человеком себе такого не позволишь - будешь терпеть до конца.
Родители, которые работали по 12 часов в день, никогда не настаивали, чтобы я пошел по их стопам. Они не хотели только, чтобы их единственный сын слонялся по квартире без дела, шлялся по дворам или торчал в подъезде. И были рады, когда я занялся фехтованием. На дорожке с рапирой в руках я чувствовал себя д’Артаньяном. Мне нравилось опережать соперника - каждому удачному уколу радовался как ребенок. Да и было мне всего десять лет. Фехтовальная карьера долгой не получилась, но, прежде чем поставить в ней точку, добился кое-каких успехов - стал третьим призером в первенстве Ленинграда среди своих сверстников.
А фехтовать перестал потому, что на разминках перед тренировками нам давали минут десять погонять футбольный мяч. Вот от чего приходил в полный восторг. И когда меня, третьеклассника, приняли в футбольную школу «Смена», без раздумий раз и навсегда покончил с фехтованием.
«Смена»
С одной стороны, родители были рады, что, пройдя огромный конкурс, я был зачислен в футбольную школу, с другой… «Футболист - это не профессия», - не уставала повторять мама, заметив, что учеба отошла у меня на второй план. Уроки действительно делать было некогда. Утром и вечером тренировки, а домашние задания я делал по дороге в школу в 93-м автобусе, хотя за 40 минут все задачки по математике не решишь. Выручали девчонки-отличницы - давали списывать перед уроками и на переменах. Я не вундеркинд - пятерок в моем дневнике было немного, но и в отстающие старался не попадать. Мне безумно хотелось играть, а наш тренер Марк Абрамович Рубин двоечников к тренировкам не допускал.
Играли мы по системе 4-3-3, в которой Рубин отводил мне роль опорного полузащитника. С тех пор куда меня только не ставили (в стыковом отборочном матче против Италии в Неаполе, по существу, правого защитника играл), но комфортнее всего чувствовал себя в центре средней линии.
Не сказал бы, что чем-то сверхособенным выделялся среди сверстников, но однажды Александр Кузнецов, тренер юношеской сборной страны, вызвал на сборы. Там я познакомился с Димой Хохловым. Правда, меня, в отличие от него, в эту сборную больше не приглашали. Да и в команде третьей лиги «Смена-Сатурн» повышенным вниманием не баловали. Но я не отчаивался и надеялся, что когда-нибудь примерю футболку «Зенита». Моя комната была обклеена фотографиями знаменитых игроков и команд - вырезками из журналов, а на самом видном месте красовался портрет Валерия Брошина с автографом, который посчастливилось взять. Тогда и думать не смел, что пройдет несколько лет, и мы будем играть в одной команде. Только не в «Зените», куда меня никогда не звали, а в ЦСКА. Когда же на турнире в Сарагосе нас с Брошиным поселили вместе, я был на седьмом небе от счастья.
Через пару лет я снова приехал в Сарагосу. Один. Без ЦСКА и без Брошина. Быть может, поэтому и не испытал той радости, которую пережил в первый приезд.
ЦСКА
Мне было 16 лет, когда Степан Петрович Крысевич привез меня в Москву в ЦСКА. Вместе с другими иногородними игроками дубля - Хохловым, Шуковым, Демченко, Агеевым, Цаплиным, Мельниковым - мы жили в скромном пансионате при стадионе на Песчаной улице. Платили так мало, что иногда не хватало денег даже на еду. Выручали посылки из дома от родителей. Гостинцы делили на всех поровну. Помню, с каким удовольствием поглощали демченковское запорожское сало, фрукты и рыбу Хохлова, нашу питерскую сырокопченую колбасу!
На витрины магазинов модной одежды не заглядывались. Тренировочные костюмы с буквами ЦСКА на спине нас вполне устраивали, и мы разгуливали в них по городу. Мимо к памятнику Пушкина на свидание или дискотеку в «Олимпийский» спешили казавшиеся нам сытыми и нарядными ровесники-москвичи. Я, вынужденный жить по распорядку, в душе завидовал их раскованности и свободе. Но сейчас, вспоминая те непростые дни в чужом городе, все чаще и чаще ловлю себя на мысли, что это было замечательное, время. Быть может, лучшее в моей жизни. Время товарищества, надежд и мечтаний.
В декабре прошлого года Коста, тренер «Сарагосы», спровоцировал меня на скандал, и я твердо решил уйти из команды. Все равно куда. Конфликт получил огласку, и мне стали звонить из разных клубов, в том числе российских - «Динамо», «Торпедо», «Зенита». Но если бы вернулся на родину, то только в ЦСКА. Хотя бы ради болельщиков, которые меня очень любили. И я их любил. И будь я в ЦСКА, когда Тарханов с несколькими ребятами уходил в «Торпедо», то при всем уважении к Александру Федоровичу остался бы в армейской команде, за которую впервые сыграл в 16 лет.
Это было в Находке, куда многие не поехали, и Геннадий Костылев выпустил меня в середине второго тайма. При Костылеве я сыграл всего четыре матча. Зато пришедший ему на смену Борис Копейкин верил в меня и неизменно ставил в состав. А на отношение Тарханова и вовсе грех жаловаться. Я, похоже, был его любимчиком, и то, что он не прощал в игре другим, к примеру, Ильшату Файзуллину, мне, как говорится, сходило с рук.
Та команда могла многого добиться, но мы были молоды, порой играли на публику, делили матчи на главные и второстепенные. Может быть, поэтому самые яркие игры я провел против «Спартака» и забивал в его ворота чуть ли не регулярно, кто бы их ни защищал.
Однако голы никогда не были для меня самоцелью. Всегда радовался удачам партнеров, забивавших после моих передач. Меня называли лидером команды, но таковым себя не ощущал. Лидер тот, кто, не потеряв самообладания в экстремальной ситуации, готов повести остальных за собой. Я же, если играли дома и долго не могли забить, начинал нервничать, а иногда в сердцах даже просил, чтобы меня заменили.
Взрослел я не так быстро, как хотелось тренерам. Но постепенно моя игра становилась осмысленней, рациональней. Я уже не лез с мячом, например, на пятерых соперников, чаще играл в пас, а если пас не проходил, винил в этом себя, а не партнера, не сделавшего шаг навстречу мячу. Пресса меня хвалила. В газетах писали, будто бы Радимов чуть ли не в одиночку выиграл тот или иной матч. Я на это не обращал внимания, потому что знал: у нас в команде каждый делает свое дело. Но вы не представляете, как корил себя после провальных матчей! И в том, что мы ни разу не выиграли чемпионат или Кубок, тоже ощущал свою вину. Возможно, карьера в России сложилась бы более удачно, если бы я согласился перейти в «Спартак», куда меня приглашал Олег Романцев.
Однако уйти в «Спартак» значило играть против ЦСКА. Против ребят, с которыми связывала крепкая дружба, против команды, так много для меня сделавшей. Я отказался и никогда об этом не жалел.
Сборная
В
августе 1994-го меня впервые пригласили в сборную. В родном Питере перед
закрытием Игр доброй воли наша команда встречалась со сборной мира. Я
вышел на замену и забил. Вскоре Романцев вызвал меня на товарищеский матч
с австрийцами. Мы победили - 3:0, а я играл весь второй тайм.
Я понимал, что за красивые глаза в сборную не берут. Но был уверен и в том, что, если бы Тарханов, будучи главным тренером ЦСКА и ассистентом Романцева в сборной, не настоял на моей кандидатуре. Олег Иванович обошелся бы и без меня. В его распоряжении были футболисты, которых знала вся Европа. Не сомневался, что в официальных матчах отдадут предпочтение им. И когда 19 ноября, за неделю до моего дня рождения, в Глазго на установке перед отборочной встречей чемпионата Европы с шотландцами не услышал своей фамилии, не огорчился, потому что считал за честь попасть даже в число запасных.
И вдруг за 15 минут до начала игры Кирьяков, прихрамывая, идет к скамейке. «Выходи на поле, будешь играть», - говорит Романцев и вкратце объясняет мои функции.
Если бы за три дня до матча сообщили, что выйду в основном составе, то наверняка провел бы несколько бессонных ночей. Меня ведь легионеры, прошедшие огонь, воду и медные трубы, вообще толком не знали. Неудивительно, что Андрей Канчельскис то и дело путал мое имя, на что я не обижался.
Меня бросили в «бой» настолько неожиданно, что даже испугаться не успел. Вошел в игру спокойно. Когда получают мяч, стремился его не потерять - об этом в первую очередь и просил меня Романцев. Играл рядом с легионерами и восхищался ими. А когда Шалимов послал мяч метров на 40 и он опустился в той самой точке штрафной, куда примчался Радченко, а перед ним был только вратарь, я чуть с ума не сошел. Даже не от радости после забитого нашей командой гола, а от фантастической передачи - это ж надо так видеть поле и чувствовать партнера!
Я не сделал в той игре, завершившейся вничью, ничего особенного. Быть может, поэтому было вдвойне приятно, когда в раздевалке после матча Шалимов пожал мне руку и поблагодарил. Шалимов, да и другие наши «иностранцы» - Канчельскис, Колыванов, Онопко - поразили меня не только мастерством, но и манерой поведения. Они держались естественно и разговаривали так, будто мы лет десять играли вместе. Видели они во мне конкурента или нет, но их поддержку, которая новичку сборной нужна как воздух, я ощущают постоянно.
Черчесов
На сборах нашей национальной команды - в Новогорске, Тарасовке или за границей - моими соседями по комнате были Бушманов, Мамедов, Хохлов. Но однажды, перед товарищеским матчем с немцами в Лужниках, меня поселили в одном номере с Черчесовым. «Будет учить жить», - предупредили меня те, кто хорошо знает Стаса.
Значит, так. - многозначительно произнес Черчесов, когда я поставил сумку посреди комнаты, - порядок здесь должен быть идеальным. Если уж Добровольского за день перевоспитал, то с тобой и подавно справлюсь.
Должен заметить, что Черчесов - футболист для России уникальный. За всю жизнь не выкурил ни сигареты, ни капли спиртного в рот не взял. Очевидцы рассказывают, что даже в день рождения «джигит», как зовут Черчесова в сборной, кавказские тосты произносит и ставит бокал на стол.
Режим, друг мой, великая вещь. Даже не представляю, как с больной головой можно на тренировку выйти. А глядя на вас, молодых, удивляюсь: вам надо с мячом спать, а вы под подушку мобильные телефоны кладете, - рассуждал Черчесов, лежа на постели после отбоя. И вдруг вскочил на ноги и попросил меня встать напротив. Я, подчиняясь его команде, отложил в сторону номер «СПОРТ-ЭКСПРЕССА», который собирался почитать перед сном.
Вот ты сегодня в «двусторонке» оказался один на один с Хариным и не забил, - начал мой сосед, приняв вратарскую стойку. - А все потому, что перехитрил он тебя: ближний угол закрыл, а ты, как и подсказывала логика, пробил в дальний. Харин только этого и ждал. А сыграл бы нестандартно, вопреки логике, наверняка бы мяч в сетку попал.
Тот урок я запомнил, и через год в матче ЦСКА - «Спартак», когда Черчесов рванулся мне навстречу, приготовившись отразить удар в дальний угол, пробил в ближний…
После игры Стас поздравил меня с голом:
Молодец! Только признайся честно - мяч-то у тебя с ноги свалился, поэтому в ближний угол и попал?
Нет, Стас, не свалился. Ты же сам меня учил, что бить надо туда, куда меньше всего вратарь ждет.
Мы рассмеялись, и в обнимку пошли в туннель динамовского стадиона.
«Сарагоса»
Родителей своих я уважаю и, конечно, с ними нередко советуюсь. Но не забываю при этом, что они - люди своего времени. В наше - принимать решения надо самому. В 18 лет мог попасть в мадридский «Реал», но отказался - чувствовал, рановато. Правда, опытные футболисты, с которыми встречался в сборной, говорили, что чем скорее окажешься в зарубежном, профессиональном клубе, тем лучше. И язык быстрее выучишь, и уклад жизни проще поменять, и в игре начнешь прогрессировать быстрее, нежели в России. Что касается контракта, то его надо подписывать, когда ты на коне.
Я не ощущал себя полноправным игроком сборной ни до прихода Романцева, ни после его ухода. А вот при нем меня регулярно вызывали на сборы, и не случайно свой лучший матч за сборную я сыграл весной 1996 года в Брюсселе против бельгийцев. Мне поручили опекать самого Шифо, и я не только не дал ему, потрясающему диспетчеру, свободно дышать, но и обратил на себя внимание нескольких скаутов из разных стран, специально прибывших на матч (правда, набегался так, что чуть не умер от усталости в раздевалке). Вскоре появились предложения от севильского «Бетиса» и «Сарагосы». Тарханов не хотел меня отпускать, но я был категоричен - уеду! В конце концов тренер сдался, и в Англии во время чемпионата Европы я подписал контракт с «Сарагосой», условия которого были оговорены еще в Москве. Я знал, что это крепкий испанский клуб, выигравший Кубок Испании и Кубок кубков. Меня вовсе не смущало, что в этой команде не было ни одного русского. Не сомневался: скучать не придется.
Ожидания оправдались. И на тренировках, и в игре пришлось работать на износ. В России, в матчах с «Уралмашем» или «Жемчужиной», можно было не выкладываться и все равно победить. В Испании таких игр не бывает. В ЦСКА я имел право импровизировать, в «Сарагосе» надо неукоснительно выполнять задания тренера. Иначе - скамейка запасных.
Дебютировал в Севилье, где мы выиграли со счетом 2:1, Виктор Фернандес. который минувшим летом принял «Сельту», отвел мне непривычную роль правого полузащитника. Но видно я справился с ней, потому что меня поставили и на следующий матч. Первый сезон сложился для меня удачно. Сыграл 25 встреч, правда, забил всего два гола. Но ведь и в ЦСКА я никогда не отличался результативностью - 14 голов за три с половиной чемпионата.
Увы, другого Виктора - Эспараго, сменившего Фернандеса, я почемуто разочаровал сразу и надолго. Уже после двух занятий уругваец, кстати, забивший в 1970 году на чемпионате мира в Мексике скандальный гол в наши ворота, безапелляционно заявил: «Этот человек не знает языка и не хочет трудиться!» И отправил меня в запас. К счастью, он сам проработал в «Сарагосе» лишь три месяца, за которые в 11 матчах команда взяла четыре очка. Я же в это время появился на поле лишь раз, сыграв последние 20 минут против «Компостелы».
С уходом уругвайца мои беды не кончились. Когда вернулся из Неаполя, где играл за сборную, наш новый тренер Коста не включил меня даже в число 16-ти. В следующей встрече я был в резерве, но на поле не вышел. А в перерыве кубкового матча с клубом третьей лиги, в котором играл с самого начала, я в резкой форме ответил тренеру на замечание, которое он мне бросил со скамейки.
Прекрасно знаю свои недостатки. Мне не хватает терпения, порой бываю невыдержан. Если ко мне несправедливы, могу вспыхнуть, как спичка. Так произошло и в тот злополучный день в раздевалке «Сарагосы». Но я чувствовал себя правым и просить извинения не собирался.
Не знаю, чем бы закончился наш конфликт с тренером, если бы не президент «Сарагосы» Альфонсо Соланс (его отец, умерший недавно, как раз и подписывал со мной контракт). Он поговорил со мной и с Костой и убедил, что в интересах команды мы должны заключить перемирие. Между тем я внутренне был уже готов расстаться с «Сарагосой».
Вообще-то в «Сарагосе» никому не гарантировано место в основном составе, разве что защитнику Альберте Бельсуе. Он в Сарагосе родился, всегда выступал за ее клуб, выиграл вместе с ним Кубок Испании и Кубок кубков. Бельсуе пользуется в команде особым уважением, а завоевать его уважение не так-то просто. И потому, не скрою, было приятно, когда Альберте пригласил меня в компании с несколькими игроками «Сарагосы» на свой день рождения.
Я подарил ему ушанку, о которой он мечтал с тех пор, как увидел ее однажды в модном журнале. Альберте примерил шапку и едва ли не весь вечер в ней просидел.
Для испанцев Россия - экзотическая и загадочная страна. Игроки «Сарагосы» до сих пор поражаются, как можно в 30 градусов мороза ходить по улицам. И когда рассказываю им, как русские дети в такую погоду часами играют в снежки и катаются на коньках, они только за голову хватаются. Я же сочувствую испанцам. Им не дано понять прелесть русской зимы. А мне ее здесь так не хватает!
Я не голеадор, забиваю редко, и потому перед глазами каждый гол. А уж тот, что забил в ворота сборной Бразилии два года назад, не забуду никогда.
Помните анекдот про ватерполиста, которому все орали: «Отдай мяч Гиви!»? Вот и мне, когда я подхватил мяч в центре поля и двинулся к воротам бразильцев, начали кричать и игроки, и тренеры, и болельщики: «Бей!» Но ударил я не из-за крика, а потому, что не было сил бежать дальше. И вот чудо! Мяч вонзился в самую «девятку»! Жаль только, что это произошло в товарищеском матче на «Динамо», а не на чемпионате мира во Франции, куда мы не попали по собственной вине.
Взросление
Перед началом нынешнего чемпионата Испании я заболел. Было до слез обидно, потому что в это время наша сборная готовилась к матчу с Украиной. Иной раз кажется, что жизнь забирает у меня то, что дала авансом, а я не смог с ней вовремя рассчитаться. Раньше бы, наверное, отчаялся, но сейчас… После трагедии, случившейся с моим другом Сергеем Мамчуром, многое переосмыслил, переоценил. И научился радоваться каждому прожитому дню. Понял, что пока живешь, все можно изменить к лучшему, тем более когда тебе всего 22 года.
«БРЕЮСЬ НА ФАРТ »
Гостем
Северо-Западного представительства «Российской газеты» стал Владислав
Радимов. Футболист с уникальной судьбой - родившись в Санкт-Петербурге,
он только в 27 лет надел футболку клуба из родного города.
За пять месяцев Владислав полностью освоился в «Зените» и стал авторитетным капитаном как на поле, так и за его пределами. Радимов профессионален во всем - когда мы позвали его на встречу в редакцию, он не отнесся к этому как к тяжелой повинности, а подарил нам на редкость содержательную беседу, ни словом, ни жестом не дав понять, что куда-то спешит или опаздывает. А ведь мог бы смело отдыхать дома, устроить себе сиесту, как это принято днем в Испании, где Влад провел несколько сезонов. Тем более конец июля в Петербурге выдался невероятно жарким и душным, и наш гость первым делом пожаловался на погоду.
Представляете, мы в таких условиях играем! А ведь и тем, кто просто сидит на трибуне, не слишком уютно. С другой стороны, мне не привыкать. Самые четкие воспоминания остались, конечно, от испанской жары. Помню свой дебют в «Сарагосе» - я только приехал, практически сразу была первая игра. Жара - 44 градуса, матч начинается в 5 вечера, полный стадион болельщиков. Я играл, представьте себе, крайнего хавбека. После игры мне смело можно было вызывать «скорую помощь». С тех пор мне уже, похоже, никакая погода не страшна.
Вы играли крайнего полузащитника? Вообще-то Радимов - такой футболист, которого важно использовать с максимальной пользой на любой позиции.
Я сначала был немного удивлен, потом привык. Считаю, что если ты хочешь играть в футбол, то сыграешь на любой позиции. Прав Лобановский - в современном футболе все больше заметна универсализация, и каждый игрок должен уметь играть не только в нападении, но и в защите. И наоборот.
Но ведь физические кондиции у всех разные.
Это верно. Но многое зависит и от того, как ты готовился к матчу. Когда лег спать, что ел, что пил, чем занимался накануне игры. Если не до конца отработал на тренировке - это обязательно скажется в игре.
Когда ты к этому пришел?
Наверное, в Испании. Это в 18 лет я мог до 6 утра гулять на дискотеке, потом, не выспавшись, к 12 идти на тренировку. Сами понимаете, что это была за работа. Но за границей никто за тобой не следит, ты сам полностью отвечаешь за собственную подготовку.
А ритуалы какие-нибудь есть?
Чаще футболисты предпочитают играть «на фарт» с щетиной, а я, наоборот, бреюсь. Как-то раз в Испании перед игрой не побрился, и мы получили 5 мячей в свои ворота. С тех пор традицию стараюсь соблюдать.
Ты сейчас играешь в «Зените». Есть ли какое-то особое чувство или профессионалу все равно где играть?
Когда только переходил сюда, ничего особенного не чувствовал. Но вот пожил какое-то время в Питере, вспомнил памятные для себя места, встретил школьных друзей. И уже начинаю ощущать себя дома.
Питерские болельщики известны в стране особой аурой, которую они создают на «Петровском». Можно ли сказать, что здесь болеют лучше всех?
Болеют в Питере действительно фантастически. Неплохо умеют это делать и в Самаре, хотя и не так организованно. «Петровский» мне напоминает по своей экспансивности Сарагосу. Когда во время разминки затягивают песню «Город над вольной Невой», мурашки бегут по коже. Здесь играешь сердцем.
Между тем в прошлом сезоне, когда «Зенит» выбил «Крылья» в четвертьфинале Кубка, многие журналисты видели тебя в коридоре едва ли не со слезами на глазах, а осенью после календарного матча у тебя возник небольшой конфликт с трибунами.
Где бы я ни играл, я всегда помню, что я - петербуржец. Но если я выступаю за какую-то команду, то для меня существуют только ее интересы. Допустим, приеду теперь в Самару, и уже болельщики «Крыльев» станут для меня соперниками на 90 минут. После игры - совсем другое дело. Кстати, не исключение и родители. Например, в 99-м году, когда я играл за «Динамо», отец приезжал в Москву и болел в финале Кубка России за «Зенит».
Можно ли сказать, что справедливость восторжествовала и ты переехал по месту прописки?
Вы будете смеяться, но прописан я в Москве, причем только с прошлого года. Анекдот какой-то - не играл в Питере никогда, в паспорте стояла прописка питерская. Сменил ее и сразу подписал контракт с «Зенитом»! Честно говоря, хотелось бы завершить карьеру в Петербурге. Рано, правда, об этом говорить, сколько смогу, столько и буду играть.
Когда ты переходил в «Зенит», знал на что идешь? В этой команде сложно играть, причем именно из-за требовательности болельщиков. Кстати, на прописку многие из них смотрят в том числе. А тут еще в начале получил травму, не пошла игра, началось давление…
Если помните, сначала я не очень стремился в «Зенит». Знал об отношении ко мне. Но потом втянулся. А что касается стартовых неудач… Я бы не стал все валить на травму, скорее дело было в непривычном для меня стиле игры, под который приходилось перестраиваться. Болельщики в Питере действительно непростые, но куда более дружелюбные, чем в московском «Динамо». Тот период, когда меня после каждой игры поливали грязью в центральных спортивных газетах (знаю точно, что были там и заказные материалы), мне не забыть никогда, и после него мне уже не страшно никакое давление. Прекрасно понимаю, почему там не получилось у Панова. «Динамо» - своеобразный клуб, и, считаю, только мастерство Виктора Прокопенко удерживает его в лидерах. Тогда мне было 22 года, хотелось бросить все и уехать куда глаза глядят. В итоге те испытания меня закалили. В Питере уже знал, что если буду, сжав зубы, работать и не обращать ни на что внимания, все со временем будет в порядке.
У «Зенита» в первом круге был один «черный» день, связанный как раз с «Динамо».
Сейчас вспоминаем эту игру с иронией. После матча мобильники отключили на неделю, не хотели никого видеть. Особенно убивался Чонтофальски - представляете, что он должен был чувствовать! Его купили за немалые деньги, а он пропустил 7 мячей. С одной стороны, ему надо было что-то ободряющее сказать, а с другой - все слова застревали в горле. В этой ситуации отлично повел себя президент клуба Виталий Мутко. После матча он пришел в раздевалку и спрашивает у оператора команды: «Ты матч снял?». Тот: «Да». - «Возьми эту кассету и сожги ее!» Это куда лучше, чем крики и штрафы. Нужно учесть, что происходит становление команды, от прошлогоднего основного состава остались только Малафеев, Спивак и Кержаков. Новичкам тоже необходимо время на адаптацию к новым партнерам, а некоторым, чехам, и к стране. В данной ситуации надо отдать должное нашему тренеру Петржеле. За полгода он сумел создать коллектив, объединенный общей идеей.
С начала сезона ты проделал непростой путь - травма, неоднозначный настрой по отношению к вам болельщиков. И вот ты - капитан команды. Это накладывает на тебя особую ответственность?
Начнем с того, что капитан у нас - Алексей Игонин, которого перед началом сезона выбрали ребята, а я пока, так скажем, исполняющий обязанности. А дополнительная ответственность, естественно, есть - я фактически должен помогать главному тренеру на поле. В этом вопросе у меня есть опыт, ведь в Самаре я тоже был капитаном, когда партнерами были такие опытные игроки, как Тихонов, Каряка, Бушманов, Пошкус…
Ты говоришь об Игонине как о капитане. Но-де-юре его уже нет в команде.
-
Это так. Но пока он тренируется вместе с нами, и пусть у него не сложились
отношения с главным тренером, но у меня с Алексеем проблем нет. Когда
я только пришел в «Зенит», он мне очень помог адаптироваться, вместе с
ним я занимался по индивидуальному плану, когда восстанавливался после
травмы. За это время мы сдружились, я за него очень переживаю и желаю
ему удачи.
В конце мая «Зенит» достиг низшей точки падения, проиграв аутсайдеру в Элисте. Ты стал капитаном, получив под опеку целую группу молодых ребят из дубля, и команда постепенно начала восхождение.
Думаю, переломным стал четвертьфинальный матч на Кубок премьер-лиги в Москве. Молодежь просто должна была поверить в себя, поверить в то, что им не страшен ни Титов, ни Ващук, что и их можно обыгрывать. Нам тогда немного повезло, что «Спартак», открыв счет, не забил второй мяч - Ващук попал в штангу. В противном случае команда могла и посыпаться. Но все обошлось, мы сравняли счет, и следующий матч во Владикавказе сложился куда проще. Уверен - даже если бы мы там проиграли, то все равно не упали бы.
Тяжело с молодежью?
Им надо закалять характер. Надо говорить не «им еще 19», а «им уже 19». Я в 18 лет отыграл отборочный матч чемпионата Европы за сборную, Кержаков рано начал играть за национальную команду. Но вообще наши ребята - молодцы. На тренировках пашут, да и «звездная болезнь», похоже, им не грозит.
А у тебя она была?
Еще какая! Казалось, что мне море по колено. То же самое было у Хохлова. Но в ЦСКА меня быстро поставили на место опытные Сергеев, Брошин. Сказали, что по большому счету я ничего не умею и должен начинать все с нуля.
Достаточно темный период твоей карьеры - болгарский «Левски». В связи с ним о тебе ходят разные некрасивые истории, в частности, о частом посещении казино…
Не лучшее было время. Я только развелся с женой, уехал из Испании, впал в какую-то полную апатию. Возникло желание даже завязать с футболом. Хорошо, правда, что его не осуществил. Все-таки «Левски» хоть и чемпион Болгарии, но уровень футбола в этой стране крайне низок.
Мы не можем обойти стороной нашумевшую тему с вашим неучастием в матчах против «Крылышек»…
Давайте так: «Российская газета» будет последней, с которой я об этом говорю. Я встречался с генеральным директором «Зенита» Ильей Черкасовым, и мы решили оставить эту тему до конца года и никак ее в прессе не комментировать. Различные слухи обо всем этом ходят уже с декабря, и мне вся история порядком надоела. Кто знает все подробности, тот знает. Кто не знает, пусть лучше остается в неведении. Может быть, я и не прав с юридической точки зрения, но с моральной я абсолютно не считаю себя виноватым. А разные имена я называть не хочу. Время, как известно, лечит. Кто знает, может, в конце года мы и забудем обо всем этом.
Дмитрий МАЛЬЦЕВ, Иван ЖИДКОВ. «Российская газета», 07.08.2003
«ПРОДОЛЖИТЬ КАРЬЕРУ ПОМОГЛИ «КРЫЛЬЯ »
Подумать только - в этом году исполнилось ровно 10 лет с тех пор, как Владислав Радимов дебютировал в сборной. Но назвать его ветераном язык не поворачивается. Ведь ему только 28 - расцвет сил, помноженный на опыт. И трудно поверить, что три года назад он подумывал о том, чтобы закончить карьеру…
МЯЧОМ
И ШПАГОЙ
Впрочем, в свое время Радимов вообще мог стать не футболистом, а… фехтовальщиком. Именно в эту секцию мама Светлана Алексеевна отвела 10-летнего Влада. Очень уж родителям не хотелось, чтобы сын без толку проводил время во дворе или сидел дома у телевизора.
И у него пошло! Довольно скоро пластичный и любящий играть на опережение Влад занял третье место на первенстве Ленинграда в своем возрасте. Однако стать вторым Ждановичем (знаменитым ленинградцем - олимпийским чемпионом) Радимову было не суждено. Отчасти виноваты в этом оказались сами тренеры, которые на разминках перед тренировками давали мальчишкам минут десять погонять футбольный мяч. Тут-то Влад и понял - сравниться с футболом не могут ни Д’Артаньян, ни все мушкетеры вместе взятые. И стал просить маму отдать его в футбольную школу.
Однако есть ли вообще такая школа, я и знать не знала, - вспоминает Светлана Алексеевна. - Помог случай. Как-то возвращаясь с тренировки, мы с Владом остановили частника. Смотрим, а у него за задним стеклом - футбольный мяч. Слово за слово - оказалось, что он сотрудник знаменитой школы «Смена». Он нам все про нее рассказал, дал адрес, объяснил, как доехать.
Правда, когда Светлана Алексеевна везла сына на улицу Верности, то далеко идущих планов не строила:
Думала, сейчас нам скажут «поздно», ведь Влад уже учился в третьем классе, или «вы нам не подходите» и, очистив совесть, мы вернемся в фехтование.
Но Влада взяли! И уже в 16 лет он играл за взрослый ЦСКА, а через два года - за национальную сборную!
ЗАЗНАВАТЬСЯ НЕ ДАВАЛ БРОШИН
Мне ведь тогда не исполнилось и девятнадцати. Поэтому первый вызов на Игры доброй воли в Питере получился неожиданным. Но выйти против сборной мира в футболке сборной России, да еще и в родном городе было очень приятно. Я даже гол забил, и мы выиграли 2:1. А потом был товарищеский матч со сборной Австрии, где заработал пенальти, - вспоминает первые шаги в сборной Радимов.
Но настоящим боевым крещением для вас наверняка стал отборочный матч к ЧЕ в Глазго…
- …Тем более что изначально я был запасным и очень хотел сыграть за «молодежку». Однако Олег Романцев сразу сказал: «Остаешься в национальной сборной». И вот за несколько минут до начала матча меня зовут на разминку. Подумал, может, ребятам надо помочь в «квадрат» поиграть? А они говорят: «Ты - в составе. Нападающим». То же самое подтвердил и Романцев. Сказал, не волнуйся, все будет нормально.
Тогда ваш дебют был признан одним из самых успешных. Пережить это 18-летнему молодому человеку, наверное, было непросто?
Честно говоря, особо переживать было некогда, поскольку хотелось успеть сыграть и за молодежную, и даже за юношескую сборные. Но, конечно, приятно, что в 18 лет в главную команду вызвали. И даже звездной болезнью слегка переболел. Хорошо, что рядом со мной в это время оказался такой человек, как Валерий Брошин. «Эти вызовы еще ни о чем не говорят. А вот чтобы всю карьеру провести на высоком уровне, надо работать, работать и работать», - эти его слова я запомнил надолго.
А что больше всего поразило в Глазго?
Шалимов отдал такую голевую передачу Радченко через все поле, что я даже рот открыл от изумления! Это было нечто!
СТИРАТЬ НОСКИ В СБОРНОЙ НЕ НАДО
С тех пор на вашем веку была не одна сборная под руководством разных тренеров. Сравнить их можете?
Каждая сборная мне дорога по-своему. Но в каждом случае ребята защищали честь России, и поэтому сравнивать их не совсем корректно.
- Наш футбол стал более профессиональным или профессиональнее стали относиться
к сборной?
Приведу такой пример. В начале 90-х многие игроки стали отправляться в зарубежные клубы, где все продумано до мельчайших деталей. А потом приезжали в сборную, где сами должны были стирать носки и форму. В этом смысле я прекрасно понимаю того же Шалимова или Добровольского. Ведь дело даже не в том, что им это не нравилось. Они могли просто не уметь стирать! Я вот, например, тоже не умею… Иными словами, если раньше после вызова в главную команду страны приходилось самому думать обо всем на свете, вплоть до того, встретят тебя в аэропорту или нет, то сейчас таких проблем нет и в помине.
НЕ ДЕЛИТЕ НАС НА БЛОКИ
Как в нынешней команде ощущает себя Владислав Радимов?
Горд и счастлив, что нахожусь в сборной России среди лучших футболистов страны. Обстановка в команде потрясающая. Те, кто не попадает в основу на тот или иной матч, всей душой болеют за остальных. Возьмите того же Диму Лоськова. Лучший футболист страны, а в матче с Ирландией на поле не появился. Но очень переживал за меня! Так же, как я за него в игре с Уэльсом. Все понимают: раз тренер нас вызывает, значит, доверяет и рассчитывает на всех. А играть будет тот, кто лучше готов на данный момент.
В этом смысле довольно необычным получился контрольный матч с Норвегией, в котором игроков выпускали на поле по клубному принципу: начинал игру «блок «Локомотива», а заканчивал «блок «Зенита»…
Это связано вот с тем, что на матч с норвежцами мы собрались за день до вылета в Осло. По той же причине и предыгровая тренировка была не легкой разминочной, а полноценной полуторачасовой. Надо же было хоть какие-то связи восстановить и вместе поделать одни и те же упражнения! Поэтому с учетом цейтнота удивляться нечему. Я ведь действительно лучше Лоськова знаю, куда побежит Аршавин или Кержаков. А Лоськов раньше меня предугадает маневр Сычева или Измайлова. Однако это не значит, что мы несовместимы. Надо просто потренироваться всем вместе хотя бы недельку, тогда все будет нормально.
СПАСЛИ ДРУЗЬЯ
Правда ли, что три года назад вы подумывали о том, чтобы закончить карьеру?
Правда. Был тяжелый период в жизни, который пришелся на выступления за «Сарагосу». Я расстался с женой, не играл 7 месяцев - тренер «Сарагосы» не доверял и выпускал только на кубковые матчи. В такой ситуации не видел смысла продолжать карьеру и разорвал контракт с «Сарагосой». Хорошо, помогли друзья, которые не просто заставили меня играть, но и постоянно внушали - ты можешь!
Как это - заставили?
Александр Тарханов и Герман Ткаченко (главный тренер и президент «Крыльев Советов. - Прим. ред.) чуть ли не насильно вернули меня в футбол. Они постоянно приезжали ко мне в Самару с «проверками», смотрели, как тренируюсь, соблюдаю ли режим. И постепенно все вернулось. Поэтому-то и считаю «Крылья» своей родной командой. Именно здесь я заново родился и стал по-другому смотреть на мир. И еще неизвестно, где бы был сейчас, не появись в моей жизни «Крылья» и самарские болельщики. Правда, не могу сказать, что в Питере ко мне относятся хуже. Так что, да не обидятся на меня петербуржцы, и «Зенит», и «Крылья» дороги мне в равной степени. Хотя сейчас защищаю цвета «Зенита» и готов отдать все ради его побед.
ЗАКОН - ОДИН НА ВСЕХ!
Раз уж мы заговорили о «Зените», скажите, почему еще зимой вы были уверены в том, что на этот раз кризиса после прошлогоднего успеха ждать не стоит?
Не видел причин, которые могли бы помешать нам выступать хуже, чем в прошлом году. В «Зените» сложился очень хороший коллектив. Вот и накануне матча с «Кубанью» был уверен, не будет меня, Саши Горшкова, но игра команды от этого не потеряет. Просто все мы понимаем, что от нас требуют. И, как и в сборной, очень переживаем друг за друга.
Сыграть в матче с «Кубанью» вам помешала дисквалификация, которую вы получили за инцидент с арбитром после матча с «Крыльями»…
- Оправдываться нет смысла - виноват. Но непонятно, чем руководствуются
люди, которые принимают решения о сроках дисквалификации. Если это суд,
на него надо было вызвать меня с Ширлом. Непонятно также, почему Ширл
получил за толчок бокового арбитра 7 игр дисквалификации, а, скажем, Семшов,
который полтора года назад ударил судью ногой, - всего пять? И дело тут
не в Семшове. Закон должен быть единым для всех.
ПОСЛЕ «ПЕТРОВСКОГО» САМ ЧЕРТ НЕ БРАТ
Вернемся к Евро-2004. Вы и Александр Мостовой как никто в сборной знакомы с первым соперником россиян - испанцами…
Скажу сразу и об Испании, и о Португалии. На чемпионатах мира и Европы этим, безусловно очень сильным, командам всегда что-то мешало. То судейство, то случайности, то еще что-то. Так почему бы на этот раз главной помехой не стать сборной России? С другой стороны, с большим удовольствием встречусь с моим другом Морьентесом. Да-да, не удивляйтесь, когда-то мы с ним играли за «Сарагосу», жили в одном номере. Правда, в последний раз виделись примерно год назад, когда я летел со сборов в Малаге, а он на матч Лиги чемпионов в составе «Реала». Пообщались в аэропорту. Правда, тогда не предполагали, что попадем в одну группу на Евро.
Матчи с испанцами и португальцами наверняка пройдут при оглушительной поддержке ваших соперников трибунами. Это не смущает?
После того, что устраивают наши болельщики на «Петровском», уже никто не страшен. А если серьезно, когда выхожу на поле, на происходящее вокруг внимания стараюсь не обращать.
18. Именно столько лет было Владиславу Радимову, когда он дебютировал в сборной России. Это сейчас никого не удивишь тем, что в сборной играют тинейджеры. А тогда, в 1994 году, в компанию к Шалимову, Радченко и Колыванову пробиться в столь юном возрасте было практически невозможно. Но только не для Радимова.
«НЕ ПОМОЖЕТЕ НАЙТИ, С КЕМ БЫ МНЕ В ПИТЕРЕ В ФУТБОЛ ПОИГРАТЬ?
»
«Спорт-Экспресс», 13.02.2009
2008 год стал последним в игровой карьере целой группы футболистов, оставивших
яркий след в российском футболе. Радимов и Бесчастных, Маминов и Парфенов,
Горшков и Гусин, Булатов и Федоров… С одним из них, Владиславом Радимовым,
приступившим недавно к работе в качестве начальника команды «Зенит», встретился
корреспондент «Спорт-Экспресса»…
«ТАКОЙ ВОТ Я НАЧАЛЬНИК…
»
«Советский спорт - Футбол», 08–14.09.2009
Чуть более года назад, 29 августа 2008-го, полузащитник «Зенита» в последний
раз сыграл в официальном матче за свою команду. Случилось это в поединке
за Суперкубок Европы с «Манчестер Юнайтед». Питер, все помнят, победил
англичан - 2:1. Концовка игроцкой карьеры получилась эффектная, с восклицательным
знаком! Впрочем, из клуба Радимов не ушел…
Vladislav Radimov
Карьера: Футболист
Рождение: Россия» Санкт-Петербург, 26.11.1975
Владислав Радимов - российский спортсмен, футболист, полузащитник, заслуженный мастер спорта России. Родился 26 ноября 1975 года.Владислав Радимов является бывшим игроком сборной России 1994-2006 год.Среди профессиональных достижений Владислава Радимова можно отметить такие как:Финалист Кубка России: 1993/94, 1998/99Чемпион Болгарии: 2000/01Обладатель Кубка Испании: 2000/01Обладатель и лучший бомбардир кубка российской премьер-лиги: 2003Серебряный призёр чемпионата России: 2003Чемпион России: 2007Чемпион России: 2010Обладатель Кубка УЕФА: 2007/08Обладатель Суперкубка УЕФА: 2008В списках 33 лучших футболистов чемпионата России (2): 1 (1994, 1995).
21 декабря прошлого года я прилетел на неделю из Сарагосы в Москву. Чтобы не вылезти из формы, по вечерам мы с Рамизом Мамедовым поигрывали в мини-футбол. Однажды, когда уже собрался в Олимпийскую деревню, позвонил Сергей Мамчур. Попросил кот наплакал денег взаймы. Я сказал, что в текущий момент завезу, и помчался в сторону "Динамо" - в том районе он с женой и двумя детьми снимал квартиру. Я незадолго до отъезда в Испанию себе квартиру выбил, а Серега не таковый джентльмен, чтобы у начальства что-то хлопотать. Как и Денис Машкарин, тот, что играл в ЦСКА с 1992 года, а своего угла так и не имел. Его и Мамчура, тот, что и на поле, и в жизни ни при каких обстоятельствах никого не подводил, все обещаниями кормили.
Настроение у Сергея было неважное, и я предложил ему собрать мне компанию. Он согласился, но, сославшись на утомленность позже тренировки в ЦСКА, игрывать с нами не стал.
"Лучше за тебя поболею", - сказал он и стал присматривать за нашей "битвой гигантов". Когда же она завершилась, Мамчура в зале уже не было. А утром мне по телефону сообщили, что Серега умер. Я выронил трубку из рук, по щекам потекли слезы, хотя немедленно и не смог уверовать в случившееся. Мамчуру потому как было всего 25 лет...
Я был на панихиде в Москве, опосля хотел вкупе с Минько, Семаком и Гришиными сопровождать гроб в Днепропетровск, но опаздывать, пускай более того на сутки, в "Сарагосу" не имел права. Игроки "Сарагосы", узнав о смерти Мамчура, спросили: "Ты славно его знал?" "Он был моим лучшим другом", - ответил я. После этого все затихли - будто минутой молчания испанцы, аргентинец, швед, парагваец, бразилец решили почтить память замечательного украинского парня.
Рапира
Каких только травм у меня не было - и вывихи, и переломы (в 17 лет более того два), но хуже каждый травмы - зубная боль. Между тем мои родители, стоматологи, вечно следили, чтобы с зубами у меня все было в порядке. Только к ним за помощью я ни разу не обращался. Из маминого кресла наверное бы сбежал, как только она включила бы бормашину. Рядом с чужим человеком себе такого не позволишь - будешь выдерживать до конца.
Родители, которые работали по 12 часов в день, ни при каких обстоятельствах не настаивали, чтобы я пошел по их стопам. Они не хотели только, чтобы их один сынуля слонялся по квартире без дела, шлялся по дворам или торчал в подъезде. И были рады, когда я занялся фехтованием. На дорожке с рапирой в руках я чувствовал себя д"Артаньяном. Мне нравилось опережать соперника - каждому удачному уколу радовался как ребятенок. Да и было мне всего десять лет. Фехтовальная карьера долгой не получилась, но, некогда чем определить в ней точку, добился кое-каких успехов - стал третьим призером в первенстве Ленинграда посреди своих сверстников.
А фехтовать перестал потому как, что на разминках перед тренировками нам давали минут десять погонять футбольный мяч. Вот от чего приходил в совершенный экстаз. И когда меня, третьеклассника, приняли в футбольную школу "Смена", без раздумий раз и навечно покончил с фехтованием.
"Смена"
С одной стороны, родители были рады, что, пройдя циклопический конкурс, я был зачислен в футбольную школу, с прочий... "Футболист - это не профессия", - не уставала воспроизводить мать, заметив, что учеба отошла у меня на второй проект. Уроки истинно совершать было некогда. Утром и вечером тренировки, а домашние задания я делал по дороге в школу в 93-м автобусе, хотя за 40 минут все задачки по математике не решишь. Выручали девчонки-отличницы - давали списывать перед уроками и на переменах. Я не вундеркинд - пятерок в моем дневнике было негусто, но и в отстающие старался не попадать. Мне безумно хотелось игрывать, а свойский тренер Марк Абрамович Рубин двоечников к тренировкам не допускал.
Играли мы по системе 4-3-3, в которой Рубин отводил мне образ опорного полузащитника. С тех пор куда меня только не ставили (в стыковом отборочном матче супротив Италии в Неаполе, по существу, правого защитника играл), но комфортнее всего чувствовал себя в центре средней линии.
Не сказал бы, что чем-то сверхособенным выдавался посреди сверстников, но один раз Александр Кузнецов, тренер юношеской сборной страны, вызвал на сборы. Там я познакомился с Димой Хохловым. Правда, меня, в различие от него, в эту сборную больше не приглашали. Да и в команде третьей лиги "Смена-Сатурн" повышенным вниманием не баловали. Но я не отчаивался и надеялся, что когда-нибудь примерю футболку "Зенита". Моя горенка была обклеена фотографиями знаменитых игроков и команд - вырезками из журналов, а на самом видном месте красовался портрет Валерия Брошина с автографом, тот, что посчастливилось брать. Тогда и раздумывать не смел, что пройдет немного лет, и мы будем игрывать в одной команде. Только не в "Зените", куда меня ни при каких обстоятельствах не звали, а в ЦСКА. Когда же на турнире в Сарагосе нас с Брошиным поселили сообща, я был на седьмом небе от счастья.
Через пару лет я заново приехал в Сарагосу. Один. Без ЦСКА и без Брошина. Быть может, вследствие этого и не испытал той радости, которую пережил в первостепеннный наезд.
Мне было 16 лет, когда Степан Петрович Крысевич привез меня в Москву в ЦСКА. Вместе с другими иногородними игроками дубля - Хохловым, Шуковым, Демченко, Агеевым, Цаплиным, Мельниковым - мы жили в скромном пансионате при стадионе на Песчаной улице. Платили так чуть-чуть, что изредка не хватало денег более того на еду. Выручали посылки из дома от родителей. Гостинцы делили на всех поровну. Помню, с каким удовольствием поглощали демченковское запорожское сало, фрукты и рыбу Хохлова, нашу питерскую сырокопченую колбасятину!
На витрины магазинов модной одежды не заглядывались. Тренировочные костюмы с буквами ЦСКА на спине нас целиком устраивали, и мы разгуливали в них по городу. Мимо к памятнику Пушкина на рандеву или дискотеку в "Олимпийский" спешили казавшиеся нам сытыми и нарядными ровесники-москвичи. Я, понужденный существовать по распорядку, в душе завидовал их раскованности и свободе. Но в текущее время, вспоминая те непростые дни в чужом городе, все чаще и чаще ловлю себя на мысли, что это было замечательное, время. Быть может, лучшее в моей жизни. Время товарищества, надежд и мечтаний.
В декабре прошлого года Коста, тренер "Сарагосы", спровоцировал меня на дебош, и я жестко решил оставить из команды. Все одинаково куда. Конфликт получил огласку, и мне стали звякать из разных клубов, в том числе российских - "Динамо", "Торпедо", "Зенита". Но если бы вернулся на родину, то только в ЦСКА. Хотя бы для болельщиков, которые меня крайне любили. И я их любил. И будь я в ЦСКА, когда Тарханов с несколькими ребятами уходил в "Торпедо", то при всем уважении к Александру Федоровичу остался бы в армейской команде, за которую в первый раз сыграл в 16 лет.
Это было в Находке, куда многие не поехали, и Геннадий Костылев выпустил меня в середине второго тайма. При Костылеве я сыграл всего четыре матча. Зато пришедший ему на смену Борис Копейкин верил в меня и неизменно ставил в состав. А на касательство Тарханова и нисколько проступок сетовать. Я, похоже, был его любимчиком, и то, что он не прощал в игре другим, к примеру, Ильшату Файзуллину, мне, как говорится, сходило с рук.
Та команда могла многого достигнуть, но мы были молоды, порой играли на публику, делили матчи на главные и второстепенные. Может быть, вследствие этого самые яркие игры я провел супротив "Спартака" и забивал в его ворота ли не постоянно, кто бы их ни защищал.
Однако голы ни в жизнь не были для меня самоцелью. Всегда радовался удачам партнеров, забивавших следом моих передач. Меня называли лидером команды, но таковым себя не ощущал. Лидер тот, кто, не потеряв самообладания в экстремальной ситуации, готов повести остальных за собой. Я же, если играли дома и продолжительно не могли забить, начинал нервничать, а подчас в сердцах более того просил, чтобы меня заменили.
Взрослел я не так скоро, как хотелось тренерам. Но потихоньку моя развлекуха становилась осмысленней, рациональней. Я уже не лез с мячом, к примеру, на пятерых соперников, чаще играл в пас, а если пас не проходил, винил в этом себя, а не партнера, не сделавшего шаг навстречу мячу. Пресса меня хвалила. В газетах писали, чисто бы Радимов капельку ли не в одиночку выиграл тот или другой матч. Я на это не обращал внимания, вследствие того что что знал: у нас в команде произвольный делает близкое занятие. Но вы не представляете, как корил себя следом провальных матчей! И в том, что мы ни разу не выиграли чемпионат или Кубок, также ощущал свою вину. Возможно, карьера в России сложилась бы больше удачно, если бы я согласился перейти в "Спартак", куда меня приглашал Олег Романцев.
Однако покинуть в "Спартак" значило игрывать супротив ЦСКА. Против ребят, с которыми связывала крепкая приятельство, супротив команды, так непочатый край для меня сделавшей. Я отказался и ни при каких обстоятельствах об этом не жалел.
Сборная
В августе 1994-го меня впервой пригласили в сборную. В родном Питере перед закрытием Игр доброй воли наша команда встречалась со сборной мира. Я вышел на замену и забил. Вскоре Романцев вызвал меня на товарищеский матч с австрийцами. Мы победили - 3:0, а я играл весь второй тайм.
Я понимал, что за красивые глаза в сборную не берут. Но был уверен и в том, что, если бы Тарханов, будучи главным тренером ЦСКА и ассистентом Романцева в сборной, не настоял на моей кандидатуре. Олег Иванович обошелся бы и без меня. В его распоряжении были футболисты, которых знала вся Европа. Не сомневался, что в официальных матчах отдадут предпочтение им. И когда 19 ноября, за неделю до моего дня рождения, в Глазго на установке перед отборочной встречей чемпионата Европы с шотландцами не услышал своей фамилии, не огорчился, оттого что считал за честь угодить более того в цифра запасных.
И нежданно за 15 минут до начала игры Кирьяков, прихрамывая, идет к скамейке. "Выходи на поле, будешь играть", - говорит Романцев и вкратце объясняет мои функции.
Если бы за три дня до матча сообщили, что выйду в основном составе, то точно провел бы немного бессонных ночей. Меня потому как легионеры, прошедшие пламень, воду и медные трубы, вообще толком не знали. Неудивительно, что Андрей Канчельскис то и занятие путал мое имя, на что я не обижался.
Меня бросили в "бой" в такой степени как снег на голову, что более того перепугаться не успел. Вошел в игру смирно. Когда получают мяч, стремился его не затерять - об этом в первую очередность и просил меня Романцев. Играл рядом с легионерами и восхищался ими. А когда Шалимов послал мяч метров на 40 и он опустился в той самой точке штрафной, куда примчался Радченко, а перед ним был только вратарь, я едва-едва с ума не сошел. Даже не от радости после этого забитого нашей командой гола, а от фантастической передачи - это ж необходимо так зреть поле и чувствовать партнера!
Я не сделал в той игре, завершившейся вничью, ничего особенного. Быть может, оттого было вдвойне мило, когда в раздевалке после этого матча Шалимов пожал мне руку и поблагодарил. Шалимов, да и другие наши "иностранцы" - Канчельскис, Колыванов, Онопко - поразили меня не только мастерством, но и манерой поведения. Они держались без сомнения и разговаривали так, словно мы лет десять играли сообща. Видели они во мне конкурента или нет, но их поддержку, которая новичку сборной нужна как воздух, я ощущают вечно.
Черчесов
На сборах нашей национальной команды - в Новогорске, Тарасовке или за рубежом - моими соседями по комнате были Бушманов, Мамедов, Хохлов. Но в одно прекрасное время, перед товарищеским матчем с немцами в Лужниках, меня поселили в одном номере с Черчесовым. "Будет обучать жить", - предупредили меня те, кто добро знает Стаса.
Значит, так. - многозначительно произнес Черчесов, когда я поставил сумку среди комнаты, - строй в этом месте должен быть идеальным. Если уж Добровольского за день перевоспитал, то с тобой и подавно справлюсь.
Должен отметить, что Черчесов - футболист для России уникальный. За всю бытие не выкурил ни сигареты, ни капли спиртного в губы не взял. Очевидцы рассказывают, что более того в день рождения "джигит", как зовут Черчесова в сборной, кавказские тосты произносит и ставит фужер на столик.
Режим, дружбан мой, великая вещь. Даже не представляю, как с болезненный головой позволительно на тренировку вылезти. А глядя на вас, молодых, удивляюсь: вам необходимо с мячом почивать, а вы под подушку мобильные телефоны кладете, - рассуждал Черчесов, лежа на постели позже отбоя. И внезапно вскочил на ноги и попросил меня стать напротив. Я, подчиняясь его команде, отложил в сторону номер "СПОРТ-ЭКСПРЕССА", тот, что собирался почитать перед сном.
Вот ты нынче в "двусторонке" оказался единственный на единственный с Хариным и не забил, - начал мой сосед, приняв вратарскую стойку. - А все вследствие того что, что перехитрил он тебя: ближний уголок закрыл, а ты, как и подсказывала логика, прошиб в неблизкий. Харин только этого и ждал. А сыграл бы нестандартно, вопреки логике, наверно бы мяч в сетку попал.
Тот наука я запомнил, и посредством год в матче ЦСКА - "Спартак", когда Черчесов метнулся мне навстречу, приготовившись отразить потрясение в далекий уголок, проломил в ближний...
После игры Стас поздравил меня с голом:
Молодец! Только признайся открыто - мяч-то у тебя с ноги свалился, оттого в ближний уголок и попал?
Нет, Стас, не свалился. Ты же сам меня учил, что ударять необходимо туда, куда меньше всего вратарь ждет.
Мы рассмеялись, и в обнимку пошли в туннель динамовского стадиона.
"Сарагоса"
Родителей своих я уважаю и, конечно, с ними часто советуюсь. Но не забываю при этом, что они - люди своего времени. В наше - принимать решения нужно самому. В 18 лет мог угодить в мадридский "Реал", но отказался - чувствовал, рановато. Правда, опытные футболисты, с которыми встречался в сборной, говорили, что чем скорее окажешься в зарубежном, профессиональном клубе, тем лучше. И язык быстрее выучишь, и уклад жизни проще поменять, и в игре начнешь прогрессировать быстрее, нежели в России. Что касается контракта, то его надобно подписывать, когда ты на коне.
Я не ощущал себя полноправным игроком сборной ни до прихода Романцева, ни затем его ухода. А вот при нем меня постоянно вызывали на сборы, и не невзначай свой оптимальный матч за сборную я сыграл весной 1996 года в Брюсселе супротив бельгийцев. Мне доверили опекать самого Шифо, и я не только не дал ему, потрясающему диспетчеру, вольно дышать, но и обратил на себя участливость нескольких скаутов из разных стран, сознательно прибывших на матч (истина, набегался так, что слегка не умер от усталости в раздевалке). Вскоре появились предложения от севильского "Бетиса" и "Сарагосы". Тарханов не хотел меня выпускать, но я был категоричен - уеду! В конце концов тренер сдался, и в Англии во время чемпионата Европы я подписал контракт с "Сарагосой", условия которого были оговорены ещё в Москве. Я знал, что это справный испанский клуб, выигравший Кубок Испании и Кубок кубков. Меня нисколько не смущало, что в этой команде не было ни одного русского. Не сомневался: тосковать не придется.
Ожидания оправдались. И на тренировках, и в игре пришлось трудиться на износ. В России, в матчах с "Уралмашем" или "Жемчужиной", разрешено было не выкладываться и все одинаково одержать победу. В Испании таких игр не бывает. В ЦСКА я имел право импровизировать, в "Сарагосе" надобно неукоснительно исполнять задания тренера. Иначе - скамья запасных.
Дебютировал в Севилье, где мы выиграли со счетом 2:1, Виктор Фернандес. тот, что минувшим летом принял "Сельту", отвел мне непривычную образ правого полузащитника. Но видно я справился с ней, потому как что меня поставили и на следующий матч. Первый период сложился для меня удачно. Сыграл 25 встреч, истина, забил всего два гола. Но ибо и в ЦСКА я ни при каких обстоятельствах не отличался результативностью - 14 голов за три с половиной чемпионата.
Увы, другого Виктора - Эспараго, сменившего Фернандеса, я почемуто разочаровал разом и на долгое время. Уже после этого двух занятий уругваец, уместно сказать, забивший в 1970 году на чемпионате мира в Мексике скандальный гол в наши ворота, безапелляционно заявил: "Этот дядя не знает языка и не хочет работать!" И отправил меня в припас. К счастью, он сам проработал в "Сарагосе" только три месяца, за которые в 11 матчах команда взяла четыре очка. Я же в это время появился на поле только раз, сыграв последние 20 минут супротив "Компостелы".
С уходом уругвайца мои беды не кончились. Когда вернулся из Неаполя, где играл за сборную, свой новоиспеченный тренер Коста не включил меня более того в цифра 16-ти. В следующей встрече я был в резерве, но на поле не вышел. А в перерыве кубкового матча с клубом третьей лиги, в котором играл с самого начала, я в резкой форме ответил тренеру на замечание, которое он мне кинул со скамейки.
Прекрасно знаю свои недостатки. Мне не хватает терпения, порой бываю невыдержан. Если ко мне несправедливы, могу запылать, как деревянная одноразовая зажигалка. Так произошло и в тот злополучный день в раздевалке "Сарагосы". Но я чувствовал себя правым и хлопотать извинения не собирался.
Не знаю, чем бы закончился свойский конфликт с тренером, если бы не президент "Сарагосы" Альфонсо Соланс (его папа, умерший недавно, как раз и подписывал со мной контракт). Он поговорил со мной и с Костой и убедил, что в интересах команды мы должны заключить перемирие. Между тем я внутренне был уже готов разлучиться с "Сарагосой".
Вообще-то в "Сарагосе" никому не гарантировано местоположение в основном составе, неужто что защитнику Альберте Бельсуе. Он в Сарагосе родился, постоянно выступал за ее клуб, выиграл совместно с ним Кубок Испании и Кубок кубков. Бельсуе пользуется в команде особым уважением, а завоевать его почтение не так-то без затей. И потому что, не скрою, было славно, когда Альберте пригласил меня в компании с несколькими игроками "Сарагосы" на свой день рождения.
Я подарил ему ушанку, о которой он мечтал с тех пор, как увидел ее как-то раз в модном журнале. Альберте примерил шапку и чуть-чуть ли не весь вечерок в ней просидел.
Для испанцев Россия - экзотическая и загадочная держава. Игроки "Сарагосы" до сих пор поражаются, как разрешено в 30 градусов мороза бродить по улицам. И когда рассказываю им, как русские дети в такую погоду часами играют в снежки и катаются на коньках, они только за голову хватаются. Я же сочувствую испанцам. Им не дано осознать прелесть русской зимы. А мне ее в этом месте так не хватает!
Я не голеадор, забиваю нечасто, и потому как перед глазами всякий гол. А уж тот, что забил в ворота сборной Бразилии два года обратно, не забуду ни в жизнь.
Помните прикол про ватерполиста, которому все орали: "Отдай мяч Гиви!"? Вот и мне, когда я подхватил мяч в центре поля и двинулся к воротам бразильцев, начали орать и игроки, и тренеры, и болельщики: "Бей!" Но ударил я не из-за крика, а потому как, что не было сил спешить дальше. И вот диковинка! Мяч вонзился в самую "девятку"! Жаль только, что это произошло в товарищеском матче на "Динамо", а не на чемпионате мира во Франции, куда мы не попали по собственной вине.
Взросление
Перед началом нынешнего чемпионата Испании я занедужил. Было до слез неприятно, оттого что в это время наша сборная готовилась к матчу с Украиной. Иной раз кажется, что бытие забирает у меня то, что дала авансом, а я не смог с ней своевременно рассчитаться. Раньше бы, надо полагать, отчаялся, но сегодня... После трагедии, случившейся с моим другом Сергеем Мамчуром, многое переосмыслил, переоценил. И научился ликовать каждому прожитому дню. Понял, что в то время как живешь, все позволительно изменить к лучшему, тем больше когда тебе всего 22 года.
Так же читайте биографии известных людей:
Владислав Рыжков Vladislav Ryzhkov
Полузащитник Спартака Владислав Рыжков в эксклюзивном интервью корреспонденту Sportsру рассказал, что необычного было на сборе под руководством..
Владислав Третьяк Vladislav Tretyak
Владислав Третьяк - выдающийся совесткий хоккеист, вратарь и тренер. Родился 25 апреля 1952 года.Владислав Третьяк в матчах чемпионата СССР сыграл..
Владислав Старков Vladislav Starkov
С 1980 - главный редактор еженедельника "Аргументы и факты", самой читаемой и многотиражной газеты на территории России.
Владислав Ваза Vladislav Vaza
Владислав IV (9.6.1595 - 19.5.1648), король Польши (пр. 1632 - 1648), в 1610 году был избран на Московское царство, но так царем и не стал, с..
25.11.2017
Радимов Владислав Николаевич
Российский Футболист
Владислав Радимов родился 26 ноября 1975 года в городе Санкт-Петербург. Вырос в семье стоматологов. К слову, для Влада зубная боль до сих пор является самым страшным испытанием, хуже любой травмы. Мальчику повезло, что родители не настаивали, чтобы он шел по их стопам. Но они требовали, чтобы сын не слонялся по двору без дела, а был целый день загружен. Поэтому маленький Владислав Радимов, насмотревшись по телевизору фильмов про Д’Артаньяна, записался в секцию фехтования.
Там мальчишка пробыл не очень долго, но успел выиграть бронзовые награды первенства Ленинграда среди своих одногодок. Рапиру Владислав Радимов сменил на футбольный мяч, когда его в третьем классе приняли в футбольную школу «Смена». Учеба в общеобразовательной школе отошла на второй план, хотя подросток старался не получать плохих отметок, иначе тренер не пускал на тренировки. Как вспоминает сам Радимов, в футбольном плане он рос не так быстро, как хотелось бы его наставникам. Возможно, это было из-за того, что футболист пришел в спорт позднее принятого возраста. Тем не менее, ему удалось сделать отличную карьеру и внести заметный вклад в отечественный футбол.
Дебютировать на взрослом уровне Владиславу Радимову довелось в возрасте 16-ти лет, когда он сыграл за клуб Второй Лиги «Смена-Сатурн». Это был единственный матч за родную команду, так как почти сразу же спортсмен переезжает в Москву и становится членом столичного ЦСКА, за который выступал четыре года. И именно как армеец Радимов попал в сборную России и ездил на Чемпионат Европы в Англию. Позднее в карьере полузащитника появляется испанская «Сарагоса». Первый сезон он был основным игроком, но затем уступил место конкурентам.
Пришлось отправляться в аренду. Сначала в футбольной биографии Владислава Радимова оказывается московское «Динамо», а затем болгарский клуб «Левски» из Софии. И хотя спортсмен тот период вспоминать не любит, но в копилку его достижений добавились финал Кубка России и золотые медали болгарского чемпионата. В начале XXI века Владислав уже подумывал повесить бутсы на гвоздь, но согласился поиграть в самарских «Крыльях Советов» и не только обрел второе дыхание, но и стал лидером и капитаном команды.
А через год Радимов оказывается в любимом футбольном клубе своего детства, в «Зените». Считается, что на тот период времени это был самый дорогой трансферный переход для петербуржцев. Здесь футболист стал чемпионом России, выиграл Кубок и Суперкубок. Не без помощи Владислава «Зенит» стал триумфатором на международной арене, выиграв Кубок УЕФА, а затем обыграв в Суперкубке УЕФА легендарный британский клуб «Манчестер Юнайтед». После завершения карьеры Владислав Радимов остался в структуре «Зенита». Он начал тренировать молодежную команду, а сейчас возглавляет дублирующий состав.
В личной жизни Владислава Радимова было две официальные жены, один фактический брак, а также несколько романов. Первый раз он женился на Ларисе Бушмановой, которая родила футболисту дочь Александру. Супруги вместе переезжали в Испанию и вместе переживали многочисленные смены клубов. Но через несколько лет жена Владислава Радимова ушла к другому мужчине, серьезному бизнесмену, а сам он через два года встретил телеведущую Юлию Изотову, с которой прожил около трех лет в фактическом браке.
В 2004 году во время совместного интервью в рамках акции «Звезда со звездою говорит» познакомились Владислав Радимов и Татьяна Буланова, очень известная российская певица. У них достаточно быстро закрутились романтические отношения, которые привели к красивому признанию в любви на верхушке Эйфелевой башни и красочной свадьбе в октябре следующего года. Татьяна родила от Радимова сына Никиту, а Владислав постарался найти общий язык с Александром, сыном супруги от первого брака.
... читать ещё >Ирина Яковлева рассказала об отношениях, длящихся семь лет
С тех пор, как открылась правда о , эту ситуацию усиленно обсуждает и спортивная, и культурная тусовка. Татьяна Буланова ее не комментирует. Влад то отмалчивается, то говорит, что знает Ирину лишь шапочно. Сама девушка долго не решалась рассказать о любовных отношениях со звездой «Зенита». Но корреспондент «МК» все же услышал ее откровенную историю.
Владислав Радимов с женой - Татьяной Булановой.
- Как вы познакомились с Владом?
Семь лет назад в известном питерском ресторане «Терраса». Шел Чемпионат мира по футболу, и Радимов с друзьями приехал «поболеть». Они сели за большой стол перед экраном, а мы с подругой уже расплатились и собирались уходить. Как узнала уже потом от Влада, это он попросил своего друга Александра познакомиться с нами. Тот подсел, пригласил за столик футболистов. Правда, что перед нами знаменитые игроки «Зенита», поняла не сразу. Даже Аршавина не узнала. На экране он кажется высоким и стройным, в жизни Андрей небольшого роста и плотной комплекции.
Когда компания стала расходиться, Радимов попросил: «Останься, давай просто пообщаемся». Мы проболтали до половины третьего. Потом «Терраса» закрылась, и мы поехали в другой ресторан. Когда и это заведение перестало работать, Влад предложил покататься на кораблике по Неве. Под Дворцовым мостом мы выпили по последнему глотку вина, поцеловались и выбросили бокалы в воду, на счастье. Влад прошептал: «Останься со мной…». Я не устояла, осталась. А вечером мы снова встретились, и я оказалась предметом пристального внимания его друзей-футболистов.
Мне показалось, друзья Влада с Татьяной близко не общаются. На вечеринки «зенитовцев» Влад часто ходил без жены. Однажды мы с подругой случайно забрели в ресторан, где супруги обедали вместе. Выглядели они, как уставшие друг от друга люди. Татьяна молча ела суп, Влад смотрел в окно. Вместе они вообще отдыхают редко: у каждого свои интересы и свой круг общения. Из ресторана тогда мы ретировались, я не хотела неловких сцен.
- Это чувство неловкости вас не преследовало? Все же Влад - чужой муж…
Когда я встретила Радимова, была абсолютно свободной девушкой. Как уже говорила, никаких планов в связи с ним не строила. Мне просто нравилось, что при всех его достижениях Влад оставался хорошим и интересным человеком. Он не зазнавался. С ним было легко и весело, наши отношения текли без всякого напряга. В самом начале наших встреч Влад сразу начал говорить о том, что разведется. Я реагировала скептически: «Не надо обещаний». В ответ прозвучало: «Хочу все по-настоящему!».
Через какое-то время утром мы поехали к его маме Светлане Алексеевне. Она была ошарашена появлением в доме незнакомки и, кажется, подумала, что я «ночная бабочка». Мама вскоре нашла мои координаты, позвонила и попросила: «Ирина, расскажите о себе и ваших отношениях с Владом». Мы встретились рядом с ее работой, поговорили. Поняв, что я не дама легкого поведения, Светлана Алексеевна успокоилась.
Я приезжала с Владом к его маме и отчиму в гости, на дачу, мы отмечали вместе праздники. А потом он познакомился с моей мамой. Они быстро нашли общий язык, обсуждая свою любимую Испанию. Наш роман развивался бурно, и постепенно я познакомилась со всеми его близкими, даже со старшей дочкой Сашей, которой тогда было 11 лет. Она приехала погостить в Петербург, остановилась у Светланы Алексеевны, мы с подругой организовали девочке культурную программу. Возили в Юсуповский дворец, потом вместе гуляли по городу. Саша даже приходила ко мне на работу в спортзал. Я знаю бабушку Влада, отчима, друзей. Когда он не мог отвезти куда-то домашних, это делала я. Все эти люди стали частью моей жизни, я с теплотой вспоминаю о них и очень благодарна за общение. Мне их, конечно, не хватает.
- Почему не хватает? Вы перестали общаться?
После передачи на ТВ, где я призналась, что у нас роман, Влад промолчал. И сделал вид, что не знает, кто такая Ира Яковлева. Меня это обидело. Мог бы просто сказать Татьяне: да, было, но прошло, давай не развивать тему дальше. А говорить, что романа не было вообще, по-моему, подло. Подлила масла в огонь и Татьяна: в ком-то интервью на ТВ она сказала, что я «невменяемая фанатка». И Влад опять ничего не возразил. Я считаю, что с ее стороны произносить такие слова было некрасиво, ведь я вела себя корректно и ничем ее не оскорбляла.
Выходит, все наши отношения ложь, и все его красивые слова ничего не стоили. Мама Влада сначала уверяла, что он скажет прессе правду. Но когда увидела передачу, наше общение с ней резко прекратилось. Она испугалась, что навредит сыну, и перестала разговаривать со мной. Но я до сих пор считаю родителей Влада прекрасными людьми. И где-то в глубине души всегда думала - они моя вторая семья.
- Как вы думаете, Татьяна знала про ваши отношения?
Думаю, догадывалась. Жена одного из футболистов однажды сообщила ей, что Влад постоянно появляется на тусовках с какой-то девушкой. Мы были вместе и на вечеринках по поводу побед « », супруги футболистов меня видели. Думаю, Татьяна поняла что-то из наших сообщений. Влад случайно оставил открытым на айпаде всплывающее окно из переписки. Там высветилась страница «Ирэн-фитнес-тренер» - это мой ник в сети.
Был еще один острый момент. Как-то Влад несколько часов не отвечал на звонки своей мамы, Светлана Алексеевна заволновалась, позвонила мне, и я сразу приехала. Влад нам тогда не открыл дверь квартиры, но вскоре перезвонил с другого номера. Оказалось, у него разрядился телефон. Но на записи камеры наружного наблюдения Татьяна, наверняка, меня видела. Кстати, в тот злополучный день мы встретили у квартиры старшего сына Булановой, Сашу. Очевидно, он рассказал ей об этом.
- Влад дарил вам подарки?
Я никогда ничего у него не просила. Подарки Влад дарил редко, но мог снять деньги с кредитки и дать их мне. Цветы - вообще не его стиль. Купить букет для мамы - это святое, а придти на встречу с розой в руке - нет. Мы часто переписывались, и в какой-то момент Радимов стал присылать ссылки на милые ролики с лирическими песнями, а однажды прислал стихи Анны Астаховой.
Но его первый подарок был потрясающим. Модельные дорогие туфли. Предварительно он узнал размер моей ноги и попросил к вечеру надеть нарядное платье, сделать прическу. Влад приехал за мной на работу, когда я села в машину, он достал коробку: «Открой и посмотри! Нравится?». Туфли были очень экстравагантные, на высоком каблуке, мне чуть-чуть не подошел подъем, но я их все равно надела. Мы поехали на ужин в ресторан, позднее к нам присоединилась моя подруга Ира. Я сразу похвасталась презентом. Сидели допоздна, и когда гостей в ресторане стало немного, я даже позволяла себе на несколько секунд класть ноги на край стола, демонстрируя обновочку.
- А у вас есть совместные с Владом снимки?
Мне нечего вам предъявить. В праздники, в доме у родителей Влада нас фотографировала его мама. О каких-то селфи не думала, я их вообще не люблю, и считаю, что все должно оставаться в сердце, а не на показных снимках. Влад же фотографироваться просто ненавидит, он часто даже журналам в этом отказывает. Да мне и не приходило в голову делать фото для каких-то там доказательств. Зато у меня есть видео- и фотопослания от Владислава личного характера.
Ирина Яковлева.
Не закрадывалась в голову мысль - что вы обманываете себя? И что на самом деле этот роман для Влада мало значит?
В какой-то момент я поняла, что влюбилась. А совладать с чувствами сложно. Я не требовала развода, чувствовала, что Влад на него не решится. Конечно, хотелось, чтоб мы проводили вместе больше времени. Но это было за гранью возможного. И я, приказав сердцу молчать, однажды сказала, что наше общение - «просто так». В этом «просто так» прошло семь лет.
За эти годы случалось всякое. Иногда он не появлялся неделями, а иногда просил, чтоб я приехала попрощаться в аэропорт. Он не прятал меня от друзей, и, хотя общался с другими девушками, всегда возвращался. Я не ревновала - общаться с фанатками часть его профессии. Часто наши встречи были спонтанными, когда у Радимова появлялось время, он заезжал за мной в спортивный клуб. Мне это даже нравилось - чувства всегда оставались свежими.
Но я видела, как любимый меняется, и думала, что это добрый знак. Мы стали чаще оставаться вдвоем у него в квартире - смотрели телевизор, сидели на ковре или на балконе, что-то обсуждали. (Несмотря на то, что Влад жил с Татьяной, собственное отдельное жилье у него имелось). Мы разговаривали часами. Я стала разбираться в хоккее, а он смотрел со мной передачи о судьбах людей. Влад научил меня делать ставки в спортивных состязаниях. Конечно, понимала, что вечно так продолжаться не может, мне надо строить свою жизнь. Годы-то идут… Однажды даже предложила Владу расстаться. Но хватило нас ненадолго, потом созвонились, и все закрутилось снова.
Я поддерживала Влада в сложные моменты. Помните, техническое поражение «Зенита» в 2011 году? Его тогда сняли с должности начальника команды. Влад ушел в себя, даже мама не могла до него достучаться. По вечерам лежал на диване перед телевизором и молчал, погрузившись в переживания. А Татьяна в это время была в Москве на проекте «Танцы со звездами». Однажды Влад написал СМСку: «Мне плохо». Я поехала к нему. Разговаривала, утешала, объясняла, что все наладится. Потом, когда Влад стал вторым тренером, расстраивался, что ему не дают раскрыться. Я старалась убедить, что это временные трудности, мы все время переписывались. После игр он часто спрашивал: «Ну как?» В меру своих знаний я давала оценку матчу. Однажды разговор зашел об общем ребенке. Но, если честно, пока не хочу рожать детей. Как ответственный человек понимаю, что быть мамой еще не готова. Не могу дать ребенку столько любви и внимания, сколько требуется. А сделать свое чадо «брошенкой» не хочу.
- После всего, что было, вы хотите вернуть Влада или решили отдельно идти по жизни дальше?
Я ни о чем не жалею. Может, и хорошо, что все произошло именно так. Что правда открылась. У меня разбились розовые очки. На программе в порыве чувств сказала, что буду его любить и ждать. Теперь так не думаю. Увидела, что Радимов испугался, и даже не понимаю - из-за чего. А мне нужен другой, смелый и сильный Влад. Тот, каким он показался в самом начале знакомства. После программы Влад сказал, что не хочет, чтобы я лезла в его жизнь. Но семь лет этой жизни были и моими тоже. Ведь он сам впустил меня в свое пространство, а я открыла ему душу. И значит, он должен хотя бы объясниться со мной. А не отмалчиваться и делать вид, что ничего не происходит. Мы в ответе за тех, кого приручили.
Бывший полузащитник ЦСКА, уже третий сезон выступающий в испанской "Сарагосе", один из тех, с чьим именем в России связывают надежды на возрождение сборной. В 16 лет Владислав Радимов уже играл в основном составе ЦСКА, в 18- в национальной сборной России, в 20 - провел все три матча на чемпионате Европы в Англии, после чего отправился покорять Испанию. Я не сомневался, что в "Сарагосе" наш самый талантливый футболист 90-х (по игровой манере он напоминает Йохана Кройфа) превратится в звезду мирового класса. Увы, пока ожидания не оправдались. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, я побывал у Радимова в Сарагосе, где он живет с женой Лорой и дочкой Сашей. В течение трех дней мы подолгу беседовали с Владиславом, чей монолог "СЭ журнал" предлагает читателю.
Мамчур
21 декабря прошлого года я прилетел на неделю из Сарагосы в Москву. Чтобы не выйти из формы, по вечерам мы с Рамизом Мамедовым поигрывали в мини-футбол. Однажды, когда уже собрался в Олимпийскую деревню, позвонил Сергей Мамчур. Попросил немного денег взаймы. Я сказал, что сейчас завезу, и помчался в сторону "Динамо" - в том районе он с женой и двумя детьми снимал квартиру. Я незадолго до отъезда в Испанию себе квартиру выбил, а Серега не такой человек, чтобы у начальства что-то просить. Как и Денис Машкарин, который играл в ЦСКА с 1992 года, а своего угла так и не имел. Его и Мамчура, который и на поле, и в жизни никогда никого не подводил, все обещаниями кормили.
Настроение у Сергея было неважное, и я предложил ему составить мне компанию. Он согласился, но, сославшись на усталость после тренировки в ЦСКА, играть с нами не стал.
"Лучше за тебя поболею", - сказал он и стал наблюдать за нашей "битвой гигантов". Когда же она завершилась, Мамчура в зале уже не было. А утром мне по телефону сообщили, что Серега умер. Я выронил трубку из рук, по щекам потекли слезы, хотя сразу и не смог поверить в случившееся. Мамчуру ведь было всего 25 лет...
Я был на панихиде в Москве, потом хотел вместе с Минько, Семаком и Гришиными сопровождать гроб в Днепропетровск, но опаздывать, пусть даже на сутки, в "Сарагосу" не имел права. Игроки "Сарагосы", узнав о смерти Мамчура, спросили: "Ты хорошо его знал?" "Он был моим лучшим другом", - ответил я. После этого все затихли - словно минутой молчания испанцы, аргентинец, швед, парагваец, бразилец решили почтить память замечательного украинского парня.
Рапира
Каких только травм у меня не было - и вывихи, и переломы (в 17 лет даже два), но хуже любой травмы - зубная боль. Между тем мои родители, стоматологи, постоянно следили, чтобы с зубами у меня все было в порядке. Только к ним за помощью я ни разу не обращался. Из маминого кресла наверняка бы сбежал, как только она включила бы бормашину. Рядом с чужим человеком себе такого не позволишь - будешь терпеть до конца.
Родители, которые работали по 12 часов в день, никогда не настаивали, чтобы я пошел по их стопам. Они не хотели только, чтобы их единственный сын слонялся по квартире без дела, шлялся по дворам или торчал в подъезде. И были рады, когда я занялся фехтованием. На дорожке с рапирой в руках я чувствовал себя д"Артаньяном. Мне нравилось опережать соперника - каждому удачному уколу радовался как ребенок. Да и было мне всего десять лет. Фехтовальная карьера долгой не получилась, но, прежде чем поставить в ней точку, добился кое-каких успехов - стал третьим призером в первенстве Ленинграда среди своих сверстников.
А фехтовать перестал потому, что на разминках перед тренировками нам давали минут десять погонять футбольный мяч. Вот от чего приходил в полный восторг. И когда меня, третьеклассника, приняли в футбольную школу "Смена", без раздумий раз и навсегда покончил с фехтованием.
"Смена"
С одной стороны, родители были рады, что, пройдя огромный конкурс, я был зачислен в футбольную школу, с другой... "Футболист - это не профессия", - не уставала повторять мама, заметив, что учеба отошла у меня на второй план. Уроки действительно делать было некогда. Утром и вечером тренировки, а домашние задания я делал по дороге в школу в 93-м автобусе, хотя за 40 минут все задачки по математике не решишь. Выручали девчонки-отличницы - давали списывать перед уроками и на переменах. Я не вундеркинд - пятерок в моем дневнике было немного, но и в отстающие старался не попадать. Мне безумно хотелось играть, а наш тренер Марк Абрамович Рубин двоечников к тренировкам не допускал.
Играли мы по системе 4-3-3, в которой Рубин отводил мне роль опорного полузащитника. С тех пор куда меня только не ставили (в стыковом отборочном матче против Италии в Неаполе, по существу, правого защитника играл), но комфортнее всего чувствовал себя в центре средней линии.
Не сказал бы, что чем-то сверхособенным выделялся среди сверстников, но однажды Александр Кузнецов, тренер юношеской сборной страны, вызвал на сборы. Там я познакомился с Димой Хохловым. Правда, меня, в отличие от него, в эту сборную больше не приглашали. Да и в команде третьей лиги "Смена-Сатурн" повышенным вниманием не баловали. Но я не отчаивался и надеялся, что когда-нибудь примерю футболку "Зенита". Моя комната была обклеена фотографиями знаменитых игроков и команд - вырезками из журналов, а на самом видном месте красовался портрет Валерия Брошина с автографом, который посчастливилось взять. Тогда и думать не смел, что пройдет несколько лет, и мы будем играть в одной команде. Только не в "Зените", куда меня никогда не звали, а в ЦСКА. Когда же на турнире в Сарагосе нас с Брошиным поселили вместе, я был на седьмом небе от счастья.
Через пару лет я снова приехал в Сарагосу. Один. Без ЦСКА и без Брошина. Быть может, поэтому и не испытал той радости, которую пережил в первый приезд.
ЦСКА
Мне было 16 лет, когда Степан Петрович Крысевич привез меня в Москву в ЦСКА. Вместе с другими иногородними игроками дубля - Хохловым, Шуковым, Демченко, Агеевым, Цаплиным, Мельниковым - мы жили в скромном пансионате при стадионе на Песчаной улице. Платили так мало, что иногда не хватало денег даже на еду. Выручали посылки из дома от родителей. Гостинцы делили на всех поровну. Помню, с каким удовольствием поглощали демченковское запорожское сало, фрукты и рыбу Хохлова, нашу питерскую сырокопченую колбасу!
На витрины магазинов модной одежды не заглядывались. Тренировочные костюмы с буквами ЦСКА на спине нас вполне устраивали, и мы разгуливали в них по городу. Мимо к памятнику Пушкина на свидание или дискотеку в "Олимпийский" спешили казавшиеся нам сытыми и нарядными ровесники-москвичи. Я, вынужденный жить по распорядку, в душе завидовал их раскованности и свободе. Но сейчас, вспоминая те непростые дни в чужом городе, все чаще и чаще ловлю себя на мысли, что это было замечательное, время. Быть может, лучшее в моей жизни. Время товарищества, надежд и мечтаний.
В декабре прошлого года Коста, тренер "Сарагосы", спровоцировал меня на скандал, и я твердо решил уйти из команды. Все равно куда. Конфликт получил огласку, и мне стали звонить из разных клубов, в том числе российских - "Динамо", "Торпедо", "Зенита". Но если бы вернулся на родину, то только в ЦСКА. Хотя бы ради болельщиков, которые меня очень любили. И я их любил. И будь я в ЦСКА, когда Тарханов с несколькими ребятами уходил в "Торпедо", то при всем уважении к Александру Федоровичу остался бы в армейской команде, за которую впервые сыграл в 16 лет.
Это было в Находке, куда многие не поехали, и Геннадий Костылев выпустил меня в середине второго тайма. При Костылеве я сыграл всего четыре матча. Зато пришедший ему на смену Борис Копейкин верил в меня и неизменно ставил в состав. А на отношение Тарханова и вовсе грех жаловаться. Я, похоже, был его любимчиком, и то, что он не прощал в игре другим, к примеру, Ильшату Файзуллину, мне, как говорится, сходило с рук.
Та команда могла многого добиться, но мы были молоды, порой играли на публику, делили матчи на главные и второстепенные. Может быть, поэтому самые яркие игры я провел против "Спартака" и забивал в его ворота чуть ли не регулярно, кто бы их ни защищал.
Однако голы никогда не были для меня самоцелью. Всегда радовался удачам партнеров, забивавших после моих передач. Меня называли лидером команды, но таковым себя не ощущал. Лидер тот, кто, не потеряв самообладания в экстремальной ситуации, готов повести остальных за собой. Я же, если играли дома и долго не могли забить, начинал нервничать, а иногда в сердцах даже просил, чтобы меня заменили.
Взрослел я не так быстро, как хотелось тренерам. Но постепенно моя игра становилась осмысленней, рациональней. Я уже не лез с мячом, например, на пятерых соперников, чаще играл в пас, а если пас не проходил, винил в этом себя, а не партнера, не сделавшего шаг навстречу мячу. Пресса меня хвалила. В газетах писали, будто бы Радимов чуть ли не в одиночку выиграл тот или иной матч. Я на это не обращал внимания, потому что знал: у нас в команде каждый делает свое дело. Но вы не представляете, как корил себя после провальных матчей! И в том, что мы ни разу не выиграли чемпионат или Кубок, тоже ощущал свою вину. Возможно, карьера в России сложилась бы более удачно, если бы я согласился перейти в "Спартак", куда меня приглашал Олег Романцев.
Однако уйти в "Спартак" значило играть против ЦСКА. Против ребят, с которыми связывала крепкая дружба, против команды, так много для меня сделавшей. Я отказался и никогда об этом не жалел.
Сборная
В августе 1994-го меня впервые пригласили в сборную. В родном Питере перед закрытием Игр доброй воли наша команда встречалась со сборной мира. Я вышел на замену и забил. Вскоре Романцев вызвал меня на товарищеский матч с австрийцами. Мы победили - 3:0, а я играл весь второй тайм.
Я понимал, что за красивые глаза в сборную не берут. Но был уверен и в том, что, если бы Тарханов, будучи главным тренером ЦСКА и ассистентом Романцева в сборной, не настоял на моей кандидатуре. Олег Иванович обошелся бы и без меня. В его распоряжении были футболисты, которых знала вся Европа. Не сомневался, что в официальных матчах отдадут предпочтение им. И когда 19 ноября, за неделю до моего дня рождения, в Глазго на установке перед отборочной встречей чемпионата Европы с шотландцами не услышал своей фамилии, не огорчился, потому что считал за честь попасть даже в число запасных.
И вдруг за 15 минут до начала игры Кирьяков, прихрамывая, идет к скамейке. "Выходи на поле, будешь играть", - говорит Романцев и вкратце объясняет мои функции.
Если бы за три дня до матча сообщили, что выйду в основном составе, то наверняка провел бы несколько бессонных ночей. Меня ведь легионеры, прошедшие огонь, воду и медные трубы, вообще толком не знали. Неудивительно, что Андрей Канчельскис то и дело путал мое имя, на что я не обижался.
Меня бросили в "бой" настолько неожиданно, что даже испугаться не успел. Вошел в игру спокойно. Когда получают мяч, стремился его не потерять - об этом в первую очередь и просил меня Романцев. Играл рядом с легионерами и восхищался ими. А когда Шалимов послал мяч метров на 40 и он опустился в той самой точке штрафной, куда примчался Радченко, а перед ним был только вратарь, я чуть с ума не сошел. Даже не от радости после забитого нашей командой гола, а от фантастической передачи - это ж надо так видеть поле и чувствовать партнера!
Я не сделал в той игре, завершившейся вничью, ничего особенного. Быть может, поэтому было вдвойне приятно, когда в раздевалке после матча Шалимов пожал мне руку и поблагодарил. Шалимов, да и другие наши "иностранцы" - Канчельскис, Колыванов, Онопко - поразили меня не только мастерством, но и манерой поведения. Они держались естественно и разговаривали так, будто мы лет десять играли вместе. Видели они во мне конкурента или нет, но их поддержку, которая новичку сборной нужна как воздух, я ощущают постоянно.
Черчесов
На сборах нашей национальной команды - в Новогорске, Тарасовке или за границей - моими соседями по комнате были Бушманов, Мамедов, Хохлов. Но однажды, перед товарищеским матчем с немцами в Лужниках, меня поселили в одном номере с Черчесовым. "Будет учить жить", - предупредили меня те, кто хорошо знает Стаса.
Значит, так. - многозначительно произнес Черчесов, когда я поставил сумку посреди комнаты, - порядок здесь должен быть идеальным. Если уж Добровольского за день перевоспитал, то с тобой и подавно справлюсь.
Должен заметить, что Черчесов - футболист для России уникальный. За всю жизнь не выкурил ни сигареты, ни капли спиртного в рот не взял. Очевидцы рассказывают, что даже в день рождения "джигит", как зовут Черчесова в сборной, кавказские тосты произносит и ставит бокал на стол.
Режим, друг мой, великая вещь. Даже не представляю, как с больной головой можно на тренировку выйти. А глядя на вас, молодых, удивляюсь: вам надо с мячом спать, а вы под подушку мобильные телефоны кладете, - рассуждал Черчесов, лежа на постели после отбоя. И вдруг вскочил на ноги и попросил меня встать напротив. Я, подчиняясь его команде, отложил в сторону номер "СПОРТ-ЭКСПРЕССА", который собирался почитать перед сном.
Вот ты сегодня в "двусторонке" оказался один на один с Хариным и не забил, - начал мой сосед, приняв вратарскую стойку. - А все потому, что перехитрил он тебя: ближний угол закрыл, а ты, как и подсказывала логика, пробил в дальний. Харин только этого и ждал. А сыграл бы нестандартно, вопреки логике, наверняка бы мяч в сетку попал.
Тот урок я запомнил, и через год в матче ЦСКА - "Спартак", когда Черчесов рванулся мне навстречу, приготовившись отразить удар в дальний угол, пробил в ближний...
После игры Стас поздравил меня с голом:
Молодец! Только признайся честно - мяч-то у тебя с ноги свалился, поэтому в ближний угол и попал?
Нет, Стас, не свалился. Ты же сам меня учил, что бить надо туда, куда меньше всего вратарь ждет.
Мы рассмеялись, и в обнимку пошли в туннель динамовского стадиона.
"Сарагоса"
Родителей своих я уважаю и, конечно, с ними нередко советуюсь. Но не забываю при этом, что они - люди своего времени. В наше - принимать решения надо самому. В 18 лет мог попасть в мадридский "Реал", но отказался - чувствовал, рановато. Правда, опытные футболисты, с которыми встречался в сборной, говорили, что чем скорее окажешься в зарубежном, профессиональном клубе, тем лучше. И язык быстрее выучишь, и уклад жизни проще поменять, и в игре начнешь прогрессировать быстрее, нежели в России. Что касается контракта, то его надо подписывать, когда ты на коне.
Я не ощущал себя полноправным игроком сборной ни до прихода Романцева, ни после его ухода. А вот при нем меня регулярно вызывали на сборы, и не случайно свой лучший матч за сборную я сыграл весной 1996 года в Брюсселе против бельгийцев. Мне поручили опекать самого Шифо, и я не только не дал ему, потрясающему диспетчеру, свободно дышать, но и обратил на себя внимание нескольких скаутов из разных стран, специально прибывших на матч (правда, набегался так, что чуть не умер от усталости в раздевалке). Вскоре появились предложения от севильского "Бетиса" и "Сарагосы". Тарханов не хотел меня отпускать, но я был категоричен - уеду! В конце концов тренер сдался, и в Англии во время чемпионата Европы я подписал контракт с "Сарагосой", условия которого были оговорены еще в Москве. Я знал, что это крепкий испанский клуб, выигравший Кубок Испании и Кубок кубков. Меня вовсе не смущало, что в этой команде не было ни одного русского. Не сомневался: скучать не придется.
Ожидания оправдались. И на тренировках, и в игре пришлось работать на износ. В России, в матчах с "Уралмашем" или "Жемчужиной", можно было не выкладываться и все равно победить. В Испании таких игр не бывает. В ЦСКА я имел право импровизировать, в "Сарагосе" надо неукоснительно выполнять задания тренера. Иначе - скамейка запасных.
Дебютировал в Севилье, где мы выиграли со счетом 2:1, Виктор Фернандес. который минувшим летом принял "Сельту", отвел мне непривычную роль правого полузащитника. Но видно я справился с ней, потому что меня поставили и на следующий матч. Первый сезон сложился для меня удачно. Сыграл 25 встреч, правда, забил всего два гола. Но ведь и в ЦСКА я никогда не отличался результативностью - 14 голов за три с половиной чемпионата.
Увы, другого Виктора - Эспараго, сменившего Фернандеса, я почемуто разочаровал сразу и надолго. Уже после двух занятий уругваец, кстати, забивший в 1970 году на чемпионате мира в Мексике скандальный гол в наши ворота, безапелляционно заявил: "Этот человек не знает языка и не хочет трудиться!" И отправил меня в запас. К счастью, он сам проработал в "Сарагосе" лишь три месяца, за которые в 11 матчах команда взяла четыре очка. Я же в это время появился на поле лишь раз, сыграв последние 20 минут против "Компостелы".
С уходом уругвайца мои беды не кончились. Когда вернулся из Неаполя, где играл за сборную, наш новый тренер Коста не включил меня даже в число 16-ти. В следующей встрече я был в резерве, но на поле не вышел. А в перерыве кубкового матча с клубом третьей лиги, в котором играл с самого начала, я в резкой форме ответил тренеру на замечание, которое он мне бросил со скамейки.
Прекрасно знаю свои недостатки. Мне не хватает терпения, порой бываю невыдержан. Если ко мне несправедливы, могу вспыхнуть, как спичка. Так произошло и в тот злополучный день в раздевалке "Сарагосы". Но я чувствовал себя правым и просить извинения не собирался.
Не знаю, чем бы закончился наш конфликт с тренером, если бы не президент "Сарагосы" Альфонсо Соланс (его отец, умерший недавно, как раз и подписывал со мной контракт). Он поговорил со мной и с Костой и убедил, что в интересах команды мы должны заключить перемирие. Между тем я внутренне был уже готов расстаться с "Сарагосой".
Вообще-то в "Сарагосе" никому не гарантировано место в основном составе, разве что защитнику Альберте Бельсуе. Он в Сарагосе родился, всегда выступал за ее клуб, выиграл вместе с ним Кубок Испании и Кубок кубков. Бельсуе пользуется в команде особым уважением, а завоевать его уважение не так-то просто. И потому, не скрою, было приятно, когда Альберте пригласил меня в компании с несколькими игроками "Сарагосы" на свой день рождения.
Я подарил ему ушанку, о которой он мечтал с тех пор, как увидел ее однажды в модном журнале. Альберте примерил шапку и едва ли не весь вечер в ней просидел.
Для испанцев Россия - экзотическая и загадочная страна. Игроки "Сарагосы" до сих пор поражаются, как можно в 30 градусов мороза ходить по улицам. И когда рассказываю им, как русские дети в такую погоду часами играют в снежки и катаются на коньках, они только за голову хватаются. Я же сочувствую испанцам. Им не дано понять прелесть русской зимы. А мне ее здесь так не хватает!
Гол
Я не голеадор, забиваю редко, и потому перед глазами каждый гол. А уж тот, что забил в ворота сборной Бразилии два года назад, не забуду никогда.
Помните анекдот про ватерполиста, которому все орали: "Отдай мяч Гиви!"? Вот и мне, когда я подхватил мяч в центре поля и двинулся к воротам бразильцев, начали кричать и игроки, и тренеры, и болельщики: "Бей!" Но ударил я не из-за крика, а потому, что не было сил бежать дальше. И вот чудо! Мяч вонзился в самую "девятку"! Жаль только, что это произошло в товарищеском матче на "Динамо", а не на чемпионате мира во Франции, куда мы не попали по собственной вине.
Взросление
Перед началом нынешнего чемпионата Испании я заболел. Было до слез обидно, потому что в это время наша сборная готовилась к матчу с Украиной. Иной раз кажется, что жизнь забирает у меня то, что дала авансом, а я не смог с ней вовремя рассчитаться. Раньше бы, наверное, отчаялся, но сейчас... После трагедии, случившейся с моим другом Сергеем Мамчуром, многое переосмыслил, переоценил. И научился радоваться каждому прожитому дню. Понял, что пока живешь, все можно изменить к лучшему, тем более когда тебе всего 22 года.